Путь к Победе. Великая Отечественная война - Сергей Юрьевич Нечаев

Северного Ледовитого океана до Черного моря, предопределявшего отступления, окружения и, в конечном счете, капитуляцию СССР. Но каждый день на разных участках фронта проходили и малые, местного значения бои, и великие сражения, свершалось множество замеченных и оставшихся неизвестными подвигов. Несмотря на «выявленные» ревизорами советской истории «ошибки и просчеты» И. В. Сталина, Советский Союз, не в пример европейским странам, капитулировавшим перед вермахтом за недели-месяцы, сорвал фашистский блицкриг.

Арсений Александрович Замостьянов российский писатель, публицист и краевед

Битва за Москву

С 13 октября 1941 года разгорелись ожесточенные бои на всех главных направлениях, ведущих к Москве.

С каждым днем усиливались бомбежки Москвы. Воздушные тревоги объявлялись почти каждую ночь. Однако к этому времени уже была проделана большая работа по укреплению местной противовоздушной обороны. Миллионы граждан активно обучались противовоздушной защите, и «зажигалки» были уже не страшны москвичам.

Георгий Константинович Жуков Маршал Советского Союза

С 20 октября в Москве и прилегающих к ней районах было введено осадное положение. Во всех войсках, защищавших столицу, усиленно боролись за укрепление дисциплины, и каждое серьезное нарушение пресекалось самыми решительными мерами. Особенно нетерпимо относились к паникерам, считая их пособниками врага (паника и трусость в тех условиях были равносильны предательству и измене Родине).

Фронтовики знали, что на защиту столицы встала вся страна. Эта всенародная поддержка была воодушевляющей и надежной опорой наших воинов в битвах за Москву.

Георгий Константинович Жуков Маршал Советского Союза

ЭТО ИНТЕРЕСНО

Летом 1941 года было принято решение замаскировать Кремль от вражеских бомбежек. План маскировки предусматривал перекраску крыш, фасадов и стен кремлевских зданий таким образом, чтобы с высоты казалось, что это городские кварталы. И это удалось. А вот Манежную площадь и Красную площадь заполнили фанерными декорациями.

1 октября 1941 года начальник генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал-полковник Франц Гальдер записал в своем служебном дневнике: «Танковая группа Гудериана прорвала на своем центральном участке оборону противника на всю глубину и продвинулась на 60 километров».

На другой день командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Федор фон Бок сделал такую запись: «Наступление проходит с такой легкостью, что невольно задаешься вопросом, уж не сбежал ли противник».

Собственно, так оно и было. В те страшные дни в окружении под Брянском и Вязьмой оказались восемь из пятнадцати советских армий, державших фронт на Западном стратегическом направлении, еще пять армий выбыли из строя, потеряв свою боеспособность из-за значительных потерь. Да что там армии… По сути, перестали существовать сразу три советских фронта – Брянский, Западный и Резервный.

Получается, что войск перед Москвой у Красной армии почти не осталось, и дорога на нее, казалось, была открыта. Это была настоящая катастрофа, и тогда И. В. Сталин пришел к выводу: Москву не удержать.

Если честно, то еще 8 октября 1941 года Государственный Комитет Обороны (фактически – сам Сталин) принял решение, что при неблагоприятном развитии событий Москву придется оставить. В тот же день за подписью товарища Сталина появилось и секретное распоряжение: составить списки объектов и предприятий, которые нужно заминировать и взорвать в случае, если в город войдут фашисты.

15 октября И. В. Сталин сделал правки в проект постановления ГКО «Об эвакуации Москвы» и подписал его. В этом документе говорилось следующее: президиуму Верховного Совета, правительству, органам Наркомата обороны, а также всем иностранным миссиям эвакуироваться в Куйбышев; основной группе Генштаба – в Арзамас. В случае появления вражеских войск у ворот Москвы НКВД было поручено произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые невозможно будет эвакуировать, а также всего электрооборудования метро (исключая водопровод и канализацию).

Дипломатические миссии выехали из столицы тем же вечером, и тогда же потянулись в Куйбышев и эшелоны с аппаратчиками горкома и обкома партии, райкомов, руководителями всевозможных предприятий. Уехали в Куйбышев члены Политбюро М. И. Калинин, К. Е. Ворошилов, А. А. Андреев. Туда же отправили три сталинских автомобиля и его личную библиотеку. По свидетельствам очевидцев, в воздухе над Москвой кружился «черный снег» – пепел сжигаемых документов. Ходили слухи, что на Поклонной горе видели немецких мотоциклистов…

С утра 16 октября 1941 года в Москве началась настоящая паника.

Вот, например, выдержка из рапорта заместителя начальника 1-го отдела НКВД (охрана правительства) Д. Н. Шадрина на имя заместителя наркома внутренних дел генерала В. Н. Меркулова от 20 октября 1941 года: «Ни одного работника ЦК ВКП(б), который мог бы привести все помещение в порядок и сжечь имеющуюся секретную переписку, оставлено не было <…> В кабинетах аппарата ЦК царил полный хаос. Многие замки столов и сами столы взломаны, разбросаны бланки и всевозможная переписка, в том числе и секретная, директивы ЦК ВКП(б) и другие документы. Вынесенный совершенно секретный материал в котельную для сжигания оставлен кучами, не сожжен <…> В кабинете тов. Жданова обнаружены пять совершенно секретных пакетов».

Но сам товарищ Сталин из Москвы так и не уехал. Почему? Есть версия, что у него был разговор с генералом армии Г. К. Жуковым, командовавшим обороной Москвы, и тот заверил Иосифа Виссарионовича, что Москву не сдаст. Якобы эта уверенность передалась Сталину. По другой версии, все нити управления были сосредоточены в Москве, и товарищ Сталин боялся утратить эти нити. Он понимал, что стоит ему покинуть столицу, как он почти незамедлительно потеряет все. Увидев паническое бегство аппаратчиков, он наглядно убедился в том, сколь призрачна его сила и сколь ненадежна главная его опора – партийный аппарат (в Москве из высшего руководства страны остались только Л. П. Берия, А. И. Микоян и А. Н. Косыгин). Сталин, безусловно, понимал, что, пока он сидит в Кремле, он для всех хозяин, но как только он куда-то переберется, сразу же исчезнет это мистическое ощущение. Ну и, конечно, он отдавал себе отчет в том, что Москва – это символ. Пока столица держится, страна держится. Это было очень важно. Неизвестно, как прозвучало бы сообщение о том, что Москва взята немцами, для мировой общественности.

Генерал-полковник Хайнц Вильгельм Гудериан, один из пионеров моторизованных способов ведения войны, прозванный в немецкой армии Быстроходным Хайнцем, рассчитывал захватить Тулу с ходу, а затем двинуться на Москву с юга. Но это ему не удалось.

30 октября 1941 года наступление гитлеровцев было отбито защитниками Тулы с большими для него потерями.

Как ни пытался враг в течение ноября 1941 года взять Тулу и этим открыть себе дорогу к столице, успеха он не добился. Город стоял, как неприступная крепость! Тула связала по рукам и ногам всю правофланговую группировку немецких войск. Тогда