Советская авиация в военных конфликтах 1920-х годов. От Кронштадта до Туркестана - Алексей Юрьевич Лашков

(но некоторым данным – 1696) кг бомб293. Для сведения, в период проведения операции на территории Чеченской автономной области по 101 аулу из 242, оказавших сопротивление войскам, применялся ружейно-пулеметный и артиллерийский обстрел294. Во время обстрелов погибло 6 и ранено 30 мирных жителей. В ходе боестолкновений уничтожены 12 бандитов295.

Помимо бомбардировочных вылетов авиация осуществляла воздушную разведку по установлению местонахождения частей РККА, участвовавших в операции, а также в передаче им указаний и распоряжений командования СКВО и получения от них донесений о боевой работе. Для этого были широко использованы сигнальные посты воздушной связи, апробированные еще в ходе Тамбовской операции (1920–1922). Создание вышеуказанных постов обеспечило возможность ведения переговоров между войсковыми частями и экипажами самолетов, а также во многом облегчило работу авиации по разведке расположения своих войск и доставке им распоряжений и донесений вышестоящего командования. Широкое использование сигнальных постов воздушной связи в ходе чекистско-войсковой операции в Чечне было осуществлено впервые в отечественной истории.

Всего в составе штабов, армейских групп и отрядов, задействованных в операции, был создан 31 пост воздушной связи. Каждому посту был присвоен индивидуальный опознавательный знак и порядковый номер, в соответствии с которым определялось местонахождение того или иного подразделения (части) Красной Армии.

Еще до окончания операции И.И. Петрожицкий представил наиболее отличившихся летчиков к государственным наградам (приложение 17). Лично начальник ВВС СКВО «за ряд отличий летом 1925 г. при проведении крупной операции по ликвидации контрреволюционного и бандитского движения» был вторично удостоен ордена Красного Знамени. По воспоминаниям бывшего военного летчика 3 орао генерал-полковника авиации А.В. Никитина, «проведенная операция создала благоприятные условия для коренной перестройки общественно-политической жизни и для развития народного хозяйства на Северном Кавказе, она способствовала смягчению, а затем и искоренению искусственно разжигаемой врагами Советского государства ненависти между горскими народами и против русского народа. Горцы, освободившись от тлетворного влияния антисоветских элементов, поняли правду и преимущество новой жизни»296.

В ходе операции в Чечне сводной авиагруппой было выполнено 85 полетов (242 ч), из них: для бомбардировок – 33, для ведения разведки, организации связи, демонстрации полетов – 52. Сброшено 104 авиабомбы, более 300 кг литературы и корреспонденций, разбросано 25 тыс. листовок, выпущено 2958 патронов (из пулеметов). Летчики выполнили около 150 различных заданий297.

Согласно сводке разведывательного отдела штаба СКВО от 4 декабря 1925 г., «в Чеченской автономной области после проведения операции по изъятию оружия замечается полное затишье в отношении бандитизма и одновременно до сих пор продолжается добровольная явка бандитов и сдача оружия»298. После окончания операции населением было сдано 447 винтовок, 27 револьверов, 1 орудие, 4 пулемета; добровольно сдались 565 лиц, находившихся в бандах299.

В целом, несмотря на активные меры со стороны военнополитического руководства страны по ликвидации бандитизма на Северном Кавказе, общая обстановка в регионе продолжала оставаться сложной и потенциально взрывоопасной. Это давало почву для последующих антиправительственных вооруженных выступлений.

Разоружение дагестана (1926 г.)

Обстановка в Дагестанской республике накануне разоружения

К концу 1925 г. на Северном Кавказе были завершены широкомасштабные мероприятия по разоружению Чечни300, изъятию незаконно хранившегося у местного населения оружия в Ингушетии301 и Северной Осетии302, а также в Кабардино-Балкарском автономном округе. На очереди стоял Дагестан. Официальная Москва потребовала от руководства СКВО и ПП ОГПУ на Северном Кавказе Е.Г. Евдокимова провести чекистско-войсковую операцию по его разоружению.

В предстоящей операции предлагалось задействовать крупные военные гарнизоны (Гуниб и Хунзах), расквартированные в Дагестане после подавления там антисоветского восстания (1920–1921)303.

Председатель Дагестанского ЦИКа Н.П. Самурский первоначально согласился с предложением руководства СКВО, оценивая сложившуюся обстановку в республике как «взрывоопасную». Однако уже летом 1926 г. центральные власти Дагестана стали выступать против насильственного изъятия у населения всего нарезного оружия (винтовки, карабины, штуцера, револьверы как автоматические, так и неавтоматические, пулеметы и орудия)304 и ввода на территорию республики дополнительных войск. Такая позиция руководства северокавказской республики носила явно двусмысленный характер и противоречила имевшейся в штабе СКВО агентурной информации.

Тем временем запасы нелегально хранившегося стрелкового оружия в Дагестане к середине 1926 г. достигали почти 100 тыс. единиц (более 50 % – винтовки различных образцов)305. На местном уровне в больших объемах кустарным способом шло производство револьверов и патронов. В случае активизации на территории республики антисоветских выступлений, подогреваемых местным духовенством306 и сепаратистскими организациями, Дагестан в короткий отрезок времени мог превратиться в настоящую пороховую бочку.

Цели и задачи предстоящей операции

На заседании Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 августа 1926 г. было принято решение для организации изъятия оружия у населения Дагестана создать специальную комиссию в составе Г.К. Орджоникидзе (с заменой на А.С. Енукидзе), Д.А. Коркмасова, И.С. Уншлихта и В.Р. Менжинского (с заменой на Е.Г. Евдокимова).

Разоружение Дагестана, по оценке официальных властей, преследовало основную цель – нормализовать внутриполитическую обстановку в республике. Непосредственно мероприятия по разоружению были утверждены на очередном заседании Политбюро ЦК ВКП(б) от 19 августа того же года.

Официально операция проводилась от имени дагестанского правительства, однако непосредственное ее руководство осуществлялось командованием СКВО и отделами ОГПУ, наделенными широкими полномочиями силового характера.

В качестве коллегиального органа создавалась комиссия под председательством А.С. Бубнова, в которой численное большинство было за военными и чекистами (Н.П. Уборевич, Е.Г. Евдокимов и Володин). Для улаживания возможных конфликтных ситуаций в состав каждой действовавшей группы войск включался специальный представитель дагестанского правительства.

Операция в первую очередь предполагала маневр крупными войсковыми группами в заданных районах республики для морального воздействия на местное население. Из состава СКВО выделялось до 10 тыс. человек пехоты и кавалерии, объединенных в три стрелковые и одну кавалерийскую дивизии, а также национальные формирования и подразделения ОГПУ. На период проведения операции административные границы Дагестана временно блокировались частями ККА и силами «самообороны» приграничных районов.

Решением по разоружению республики являлся совместный приказ, подписанный дагестанским правительством и командованием военного округа о повсеместной сдаче населением всего имевшегося у него оружия. Непосредственная ответственность за исполнение этого решения ложилась на местные органы власти. Устанавливалась личная ответственность каждого жителя республики за сокрытие оружия или противодействие разоружению, которая колебалась от введения денежных штрафов до применения исключительной меры – расстрела. Обыски и аресты на местах возлагались на органы ОГПУ и милицию.

В отношении целых аулов, оказывавших «злостное сопротивление» в сдаче оружия, предполагались репрессивные меры. По опыту разоружения Чеченской автономной области (август – сентябрь 1925 г.) они выражались в широком применении артиллерии и авиации. На время проведения операции по разоружению была создана тройка «по применению мер внесудебной репрессии» в отношении бандитских элементов в составе Е.Г. Евдокимова, А.И. Кауля и К. Г. Мамед-Бекова (Мамедбекова).

Несмотря