Ведущая сила всенародной борьбы. Борьба советского рабочего класса на временно оккупированной фашистами территории СССР, 1941–1944 - Виктор Николаевич Земсков

от региона. Однако в 1941–1942 гг. он был выше, чем в последующие годы, хотя абсолютная численность рабочих-партизан неуклонно возрастала. Объяснялось это тем, что в 1943–1944 гг. численность партизан резко увеличилась за счет колхозного крестьянства. Так, личный состав партизанских формирований Ленинградской области возрос с 4,2 тыс. народных бойцов на 1 августа 1943 г. до 35 тыс. на 1 января 1944 г., или в 8,3 раза. Здесь осенью 1943 г. оккупанты развернули настоящую охоту за советским гражданским населением с целью его насильственной депортации в фашистскую Германию, и жители часто целыми селами и деревнями уходили в партизаны. В январе 1944 г. крестьяне составляли 40,5 % общего числа партизан, рабочие — 30,1 %, служащие — 29,4 %[237].

Но при анализе данных о социальном составе партизан и удельном весе рабочих в партизанских формированиях необходимо руководствоваться важнейшим методологическим положением В. И. Ленина о том, что сила пролетариата «в историческом движении неизмеримо более, чем его доля в общей массе населения»[238]. Поэтому нет никакого противоречия между ведущей ролью рабочего класса и численным преобладанием колхозного крестьянства в партизанских формированиях. В советском партизанском движении в годы Великой Отечественной войны рабочий класс был, безусловно, ведущей социальной силой, ибо по своей природе он ведущий класс, а крестьянство — ведомый.

В советском партизанском движении ярко проявились сила нерушимого союза рабочего класса и крестьянства, единство их классовых целей в борьбе против фашистских захватчиков. Рабочие, обладая политической зрелостью, общеобразовательной подготовкой и техническими знаниями, составляли немалую долю командиров и комиссаров партизанских отрядов, командиров подразделений в их составе, секретарей партийных и комсомольских организаций, агитаторов. Группы минеров, расчеты артиллерийских орудий, минометов, пулеметов и противотанковых ружей часто состояли из рабочих. Обладая соответствующей технической подготовкой, рабочие-партизаны сыграли важную роль в осуществлении крупномасштабных операций «Рельсовая война» и «Концерт». Горожане Москвы, Ленинграда, Киева, Минска, Брянска, Орла, Смоленска и других городов направляли партизанам пополнение, оружие, боеприпасы, взрывчатку, горючее и снаряжение. Все это, вместе взятое, укрепляло и умножало ведущую роль рабочего класса в партизанском движении.

Пытаясь бросить тень на советское партизанское движение, реакционный западногерманский историк К. Центнер стремится доказать, что оно будто бы не было «подлинно народным», являлось «простой составной частью Красной Армии, непосредственно организованной государственным и армейским руководством», и т. п.[239] Логика рассуждений К. Центнера, мягко говоря, странная. Действительно, в годы Великой Отечественной войны партизанские формирования обладали такой высокой степенью организованности и централизованного руководства, какой не знала никакая партизанская война в прошлом. Однако это ничуть не принижает подлинно народного характера борьбы в тылу врага, о чем, в частности, свидетельствует инициативный характер массового вступления советских людей в партизанские отряды и боевое подполье.

Всего за годы Великой Отечественной войны в партизанских формированиях сражалось свыше 1 млн народных бойцов. В одном строю с мужчинами храбро воевали советские женщины. Они составляли 9,3 % партизан. По данным историка из ГДР В. Кюнриха, полученным им на основе анализа первоисточников, за годы войны фашистские захватчики потеряли на оккупированной ими советской территории только убитыми 550 тыс. солдат, офицеров и полицейских[240]. «За линией фронта, в тылу врага был еще один фронт — партизанский, — говорил М. С. Горбачев. — …Земля горела под ногами агрессора, и в этом праведном огне нашла свою погибель не одна дивизия захватчиков»[241].

3. Рабочие — ядро боевого подполья

В тесном взаимодействии с партизанскими формированиями вели активные действия боевые подпольные организации и группы в городах, рабочих поселках, на железнодорожных узлах и станциях. Многие из них были созданы еще до оккупации. Но число подпольных организаций и групп особенно возросло непосредственно на заводах, шахтах, электростанциях, железнодорожных узлах, в речных и морских портах и на других предприятиях в то время, когда фашисты пытались пустить в ход промышленные объекты, наладить работу транспорта и других отраслей экономики.

Массовым и повсеместным саботажем ответили захватчикам советские рабочие и тех предприятий, где гитлеровцы безуспешно пытались организовать работу, и тех, которые им все же удалось ввести в строй. Рабочие, мастера, инженеры, служащие, которых гитлеровцы принудили приступить к работе, срывали мероприятия оккупантов путем неявок на работу; порчи или укрытия части машин, механизмов, сырья, материалов; снижения качества продукции; вывода из строя парка станков, паровозов, вагонов, автомобилей при ремонте; поджогов, взрывов важнейших агрегатов, водокачек, производственных помещений, складов с сырьем и готовой продукцией и т. д.

В. И. Ленин, анализируя опыт борьбы рабочих в городах в 1905–1907 гг., указывал: «Рабочий класс не дает отдыха врагу, парализует промышленную жизнь, останавливает постоянно всю машину местного управления, создает по всей стране тревожное состояние, мобилизуя все новые и новые силы для борьбы»[242].

Партийное подполье объединяло и направляло деятельность боевых подпольных организаций. Как известно, значительная часть коммунистов и комсомольцев, оставленных партийными и комсомольскими организациями для борьбы в партизанских отрядах и подполье, направлялись в партизанские формирования. Так, в Сталинской и Ворошиловградской областях основная часть оставленных для борьбы в тылу врага 1285 коммунистов и 1104 комсомольцев влилась в партизанские формирования. В партийном и комсомольском подполье во всех прифронтовых районах остались немногочисленные группы по 3, 5, 7 человек. Поэтому во время подготовки к борьбе в тылу врага и в условиях вражеской оккупации к работе подпольных партийных организаций привлекались беспартийные активисты, члены профсоюзов и комсомольцы, а комсомольских — несоюзная молодежь. В начале лета 1942 г. в Киеве действовало 40 боевых подпольных организаций, объединявших в своих рядах 250 коммунистов, 119 комсомольцев и 377 беспартийных патриотов. В Симферополе в конце 1943 г. в подпольных организациях состояло 223 человека, в том числе 3 коммуниста, 40 комсомольцев, 180 беспартийных[243].

В ходе борьбы подпольные партийные и комсомольские организации пополнялись оставшимися по разным причинам в тылу врага коммунистами, комсомольцами, а также беспартийными патриотами, которые не имели возможности оформить свое членство в ВКП(б) или ВЛКСМ. Комсомольское подполье расширялось за счет несоюзной, в первую очередь рабочей, молодежи, детей рабочих и служащих. Подпольные организации, состоявшие из комсомольцев и несоюзной молодежи, назывались комсомольско-молодежными. Рост боевого подполья происходил главным образом за счет беспартийных трудящихся. Нередко беспартийные патриоты являлись инициаторами создания и руководителями подпольных организаций. Подпольные партийные и комсомольские организации становились, таким образом, ядром, остовом боевого подполья. В условиях морально-политического единства советских людей, сплочения их вокруг Коммунистической партии это был естественный, закономерный процесс.

Боевое подполье представляло собой патриотические организации и группы городского населения, его рабочего ядра, создававшиеся и действовавшие под руководством партии в оккупированных фашистами городах и во многих других захваченных ими населенных пунктах. Это была армия самоотверженных, мужественных советских патриотов, поднявшихся на борьбу в тылу врага. С самого начала рабочие не только занимали