Умельцы военной поры - Анатолий Михайлович Киселев

шесть самолётов Ил–2 (ведущий младший лейтенант Абрамов) штурмовали гитлеровский железнодорожный эшелон. Четыре «ила» сбросили бомбы, два — ампулы с жидкостью. Враг потерял 20 вагонов с грузами. Ослеплённые расчёты зенитной артиллерии, по наблюдению экипажей, побросали свои орудия и разбежались.

А вот выводы доклада: «Боевая работа частей нашей дивизии в полной мере показала несомненную целесообразность и большую пользу применения зажигательных и дымовых веществ, как при ведении воздушной разведки, так и при выполнении тех или иных конкретных задач. Для этого всегда, в зависимости от поставленной задачи и обстановки, в снаряжаемую группу штурмовиков выделялось 20–30, а иногда и более процентов самолётов, загруженных зажигательными и дымовыми авиационными бомбами».

Бывший командир 11-й гвардейской штурмовой авиационной дивизии, ныне генерал-майор авиации в отставке, И. В. Курский комментировал доклад:

— Да, все это было. Наши лётчики ампулами с КС причиняли фашистам много беспокойства, большой урон наносили им…

«Максим» перед отставкой

Немногие образцы боевой техники и оружия могут конкурировать по долгожительству со станковым пулемётом «максим». Из стрелкового оружия, созданного в конце прошлого и начале нашего века, пожалуй, лишь мосинская винтовка пережила своего боевого собрата.

Верой и правдой служил «максим» в боях. Недаром о нем написано столько добрых, благодарных слов и даже поётся в песнях… Помните?

Очень точно наводит наводчик,

А «максим», словно молния бьёт…

«Так, так, так», — говорит пулемётчик.

«Так-так-так», — говорит пулемёт.

Теперь он уже достояние истории. Увидеть его можно лишь в музеях, на картинах, на кино- и телеэкранах С годами отодвигается все дальше, уходит в архивы, история создания и боевого применения «максима», хотя название это не одно ещё десятилетие будет хранить людская память…

В слове «максим» всего две гласные. В зависимости от ударения — на «а» или на «и» — смысл его неузнаваемо меняется. Ударное «а» придаёт слову иностранное звучание, с ударением на «и» это исконно русское мужское имя.

Любопытно, что в нашей армии пулемёт называли двояко: «макси́мом», «ма́ксимом» и даже ласково, словно живое существо — «максиМушка», «максимка». Кто же допускал ошибку? Никто. Возьмём на себя смелость утверждать, что оба произношения можно считать правильными.

Первым получил патент на автоматическое оружие английский изобретатель Максим. Его имя присвоили пулемёту. Однако в русской армии детище англичанина подверглось таким преобразованиям, что превратилось в совершенно новое оружие.

Русские умельцы затратили немало усилий, творческого труда, приспосабливая максимовский пулемёт для широкого практического применения на полях сражений.

У него появились удобные прицельные приспособления, механизм наводки. Офицер Жуков существенно изменил работу автоматики, повысил её надёжность и живучесть деталей. Вместо тяжёлого, похожего на пушечный лафет станка капитан русской армии Соколов сконструировал новый, более лёгкий и удобный. Значительный вклад в создание русского образца пулемёта внесли Пастухов, Третьяков и другие изобретатели.

Так в 1910 году на вооружение русской армии был принят станковый пулемёт, переименованный её солдатами в «максима». До своей отставки, последовавшей лишь в конце 1943 года, он претерпел лишь незначительные конструктивные переделки.

В ожесточённейших боях с врагом «максим» проявил себя с самой лучшей стороны. Метко, безотказно строчил по фашистам в годы минувшей войны. Но, как говорится, всему своё время. Армия особенно остро ощущает влияние научно-технического прогресса. Развитие одного вида оружия неизбежно влечёт за собой коренное изменение тактико-технических характеристик другого. Это испытал на себе и «максим».

С появлением танков на поле боя в роли непосредственной поддержки пехоты (НПП) ускорились темпы наступления. Моторизация армии повысила мобильность, подвижность пехоты. И хотя в позиционной войне «максим» по-прежнему считался надёжным оружием, нередко он тормозил натиск пехоты.

С массой тела «максима» можно было ещё мириться. А вот перетаскивание более чем тридцатикилограммового станка слишком обременяло расчёт. Один из документов штаба Ленинградского фронта, датированный 1942 годом, гласил: «Опыт последних боев частей фронта показал, что станковый пулемёт „максим“ со станком Соколова оказался слишком тяжёлым в условиях наступления в лесисто-болотистой местности. Как правило, большинство пулемётов отстаёт от боевых порядков пехоты и тем самым задерживает её продвижение. В некоторых случаях станковые пулемёты применялись в бою без станков. Стрельбы производились с пней, кочек, брёвен, с плеча или с колена номера расчёта».

Конечно же, эффективность такого способа стрельбы весьма мала. Командование фронта прибегло к проверенному средству, обратившись к войсковым рационализаторам. На этот призыв отозвались быстро. Части, участвовавшие в наступательных боях, представили в штаб фронта взамен станка Соколова несколько образцов облегчённой треноги, которую мог легко переносить один человек. Наиболее совершенной конструкцией признали треногу — станок, разработанную умельцами 43-й стрелковой, дивизии. Её вес равнялся всего 5,6 килограмма, время изготовки к стрельбе — 22–24 секундам. Правда, кучность боя при стрельбе, с треноги-станка несколько ухудшилась, но на практике это почти не чувствовалось.

Командование решило «принять на вооружение облегчённый станок для применения его при наступлении и атаке, в условиях лесисто-болотистой, сильно пересечённой и гористой местности, а также в походном охранении». Эти указания сопровождались чертежами. Простота конструкции позволяла организовать производство треног-станков дивизионными средствами. Вместе с тем в других видах боя и при удержании занятого района предлагалось вновь заменять треноги станком Соколова, который должен следовать во втором эшелоне.

По всей вероятности, чертежи не дошли до других фронтов, а необходимость облегчения пулемёта ощущалась там столь же остро, как на Ленинградском. Об этом свидетельствует, например, Информационный листок № 6, изданный оперативным отделом штаба 18-й армии в октябре 1944 года, когда наши части и подразделения начали наступление в Карпатах:

«Каждый лишний килограмм веса, носимого в горных условиях, затрудняет передвижение. Средняя нагрузка в предгорье с высотами до 3000 м над уровнем моря согласно руководству действия войск в горах не должна превышать 22–24 кг. Это теоретически. Практически же приходится носить большую тяжесть. Так, если взять расчёт станкового пулемёта (пять человек), то каждый его боец кроме положенного ему вещевого, шанцевого, продовольственного груза, превышающего 20 кг, должен переносить, учитывая вес пулемёта — 66 кг и 6 коробок со снаряжёнными лентами — до 62 кг, ещё 20 кг, а всего с запасными частями и принадлежностями около 50 кг».

Здесь же содержится рекомендация пулемётному расчёту, как снизить изнурительную физическую нагрузку. Повторяется ужо известный нам способ — заменить станок треногой, по… собственной конструкции. Её изобрели рационализаторы 1157-го стрелкового полка 351-й стрелковой дивизии под руководством майора Анкудинова. Они сумели добиться даже намного меньшей, чем в 43-й стрелковой дивизии, массы треноги — всего 1,5 килограмма. Для того чтобы переместить на неё тело пулемёта со станка, требовалось лишь 5 минут. Появлялась возможность вести круговой обстрел при значительном угле возвышения.

Применялась тренога только при