Вьетнамский кошмар - Брэд Брекк

«Мы вели войну с самым опасным противником, который когда-либо противостоял человечеству на его пути из болота к звёздам; и уже появилось мнение, что если б мы проиграли эту войну, тем самым потеряв свой путь к свободе, то история с величайшим изумлением констатировала бы, что те, кому больше всех было дано, сделали меньше всех, чтобы этого не произошло».

— Рональд Рейган, президент США, «Мои мысли», 1989 г.

Наш новый дом носил официальное название ЮСАРВ, или штаб сухопутных войск. Акроним ЮСАРВ означал «Сухопутные войска США, Республика Вьетнам», и служивших здесь относили к спецвойскам. Мы и были спецвойска. Это была показушная гарнизонная служба в Сайгоне, которую исполняли тыловые крысы, ведущие войну на бумаге. Служба в ЮСАРВ немногим отличалась от службы в каком-нибудь гарнизоне в Штатах. Во Вьетнаме высшие чины, не участвовавшие в боевых действиях, много внимания и сил уделяли церемониям, отданию чести, подковёрной борьбе за продвижение по службе и материальные блага. Генералы, полковники, майоры и унтер-офицеры находились здесь, только чтобы прокомпостировать свои билеты и отправиться домой.

ЮСАРВ управлял всеми потоками материальных ресурсов на этой войне. Был её нервным центром, вёл подсчёты потерь противника и соотношение потерь сторон. Отвечал за личный состав, за вертолёты и что там ещё может понадобиться подразделению для выживания в джунглях: оружие, боеприпасы, продовольствие, воду и ГСМ.

ЮСАРВ являлся общим координирующим центром тыловой работы во Вьетнаме. Основной тыловой службой для МАКВ — «Управления по оказанию помощи Вьетнаму» — так назывался штаб генерала Вестморленда.

Части поддержки ЮСАРВ прослеживали квалификацию, продвижение по службе, местонахождение и время демобилизации каждого солдата. Ибо тысячи лет армии ползают на животе, и армия США не является исключением.

Также ЮСАРВ координировал систему медицинской и хирургической эвакуации, являясь инфраструктурой снабжения, связи и организации для сухопутных войск по всей стране, от Дананга до Дельты.

Резко контрастируя с ЮСАРВ, сразу за воротами его расположения находилась так называемая Улица 100 пиастров, имевшая дурную славу квартала красных фонарей Сайгона.

Проституток с этой улицы называли «девочки на час», их были тысячи. А район так назывался потому, что девушки здесь в 1965 году продавали свои услуги по сто пиастров за сеанс, словно устраивая дешёвую распродажу плотских утех. Но в 1966 году инфляция и присутствие американцев подняли цену до трёхсот пиастров. И всё-таки это было дёшево и — опасно для морального духа войск.

Когда, скажем, доза героина стоила всего три доллара вместе с чаевыми.

Мне казалось примечательным, что ЮСАРВ был окружён таким количеством борделей. Похоже, высшие военные чины и бордели странным образом сосуществовали в каких-то особенных, символичных отношениях, и это лишний раз доказывало, что старшие американские офицеры вдали от жён и возлюбленных ничем не отличались от пылких нижних чинов, коими они командовали. Они могли быть немногим более благоразумны, но когда дело касалось удовлетворения сексуальных потребностей, они действовали, как все остальные: весёлые кувыркания в постели с вьетнамской крольчихой были предпочтительнее еженощных эротических сновидений и траханья в кулак. Это, верно, была тяжкая служба, как думаешь?

Ну, так вот об этом мы и рассказывали домашним…

В первый день пребывания в 42-ом подразделении почтовой службы мы приводили в порядок обгоревшую столовую, предназначенную под новое почтовое помещение.

* * *

Дорогие мама и папа.

Со мной всё в порядке — я в Сайгоне, в палаточном городке «Браво»…

Отсюда я могу отправлять письма бесплатно, без федерального налога…

У нас есть служанки, которые моют в палатке пол и чистят обувь…

Почта приходит с опозданием на пять дней…

Ваш Брэд

* * *

Сержант, оформлявший личный состав, обратил внимание на то, что я журналист.

— Тебе бы надо сходить в отдел общественной информации, может, тебя возьмут. Служба там лучше, чем просто письма сортировать.

Я последовал совету и договорился с мастер-сержантом Биллом Темплом, главным специалистом по связям с общественностью. Темпл обещал подготовить назначение для меня в этот отдел ЮСАРВ.

— Придёшь завтра в 07.30, об остальном я позабочусь, — сказал он.

В тот вечер мы с Саттлером отправились в клуб — «Трейлз Инн» — опрокинуть по паре баночек пивка «Фальстафф». Крепкое пиво, двенадцать оборотов. На всё существовала норма: табак — шесть блоков в месяц, крепкие спиртные напитки — три бутылки по пол-литра в месяц да пива три ящика. Да, действительно тяжкая была служба. Выяснилось, что в клубе можно покупать выпивку и курево, не тратя рационные карточки.

Саттлер ушёл раньше; когда в полночь клуб закрылся, я, шатаясь, поплёлся в палатку.

Расположение было освещено слабо, особенно возле периметра, поэтому я потерял ориентацию и заблудился. И нечаянно угодил в спираль колючей проволоки. Как будто попал в тарелку с колючими спагетти: я не мог выдраться назад. Всякий раз, когда я пытался встать, проволока тащила меня назад. А ведь я только что купил в военном магазинчике новенькую цивильную одежду. И теперь ей досталось на полную катушку.

Наконец, мне удалось выкарабкаться, я был весь исцарапан, в крови от макушки до пят, «быстросохнущая и немнущаяся» рубашка была изодрана в клочья, и клочки остались болтаться на проволоке, а одна штанина оторвана полностью.

Я доковылял до палатки, Саттлер в зелёных солдатских трусах сидел на тумбочке и чистил ботинки.

— Боже правый, Брекк! Что с тобой, бился с Вьет Конгом?