Мозгоимение: Фальшивая история Великой войны - Марк Семёнович Солонин

Причина, по которой Красная Армия могла наращивать свою численность в таком темпе, предельно проста. Те части и соединения, которые Вермахт смог сосредоточить у границ Советского Союза, это тот максимум, который смогла достичь 80-миллионная Германия через два года после начала всеобщей мобилизации. Добавить к этому «максимуму» было почти что нечего. С другой стороны, те дивизии, которые Красная Армия развернула в западных округах к 22 июня 1941 г., представляли собой минимум, который 200-миллионный Советский Союз смог сформировать в условиях скрытой, тайной мобилизации и перебросить на Запад в рамках незавершенной передислокации войск.

23 июня 1941 г. была начата открытая мобилизация, и уже к 1 июля в ряды Вооруженных сил было призвано 5,3 млн человек (что означало увеличение общей численности военнослужащих в два раза по сравнению с состоянием на 22 июня). Невероятно, но этот факт советская историография исхитрилась «не заметить». Хотя, казалось бы, как можно забыть такое? Миллионы семей провожали на фронт своих родных, бабий вой стоял над десятками тысяч деревень, «Вставай, страна огромная…» гремело изо всех репродукторов, газеты пестрели фотографиями очередей у военкоматов… Но вплоть до окончательного развала Советского Союза во всех книгах и учебниках присутствовала только цифра 2,9 млн человек — численность личного состава войск западных округов по состоянию на 22 июня 1941 г. Куда же тогда ушли 5,3 млн мобилизованных? Неужели на летнюю прогулку?

Но и 1 июля 1941 г. мобилизация, разумеется, не закончилась. Она еще только начиналась. Всего по Указу Президиума ВС СССР от 22 июня 1941 г. было мобилизовано 10 (десять) миллионов человек. Причем «лишними» они не были. Авторы монографии «1941 год — уроки и выводы» пишут:

«Уже в августе были полностью использованы остатки всех поднятых по мобилизации возрастов».

Затем, по постановлению ГКО № 459 от 11 августа 1941 г., призвали еще 4 млн человек. И еще порядка 2 млн человек (по крайней мере, именно такую цифру всегда приводила советская пропаганда) призвали в так называемые дивизии народного ополчения. Располагая таким огромным «ресурсом живой силы», советское командование и могло формировать сотни новых дивизий, и непрерывно пополнять личным составом остатки сотен разгромленных дивизий, — одним словом, непрерывно компенсировать отсутствие качества управления огромным превосходством в количестве личного состава. У такого способа ведения войны есть вполне конкретное название, но вы его и без меня знаете…

Нельзя сказать, чтобы «маневры по фронту и в глубину» совсем уже ушли в прошлое. Нет, они и по сей день присутствуют в сотнях публикаций. Новые методы «мозгоимения» не вытеснили, а скорее дополнили, усилили и углубили старые шулерские приемы. В частности, по-прежнему хороша и эффективна «игра ума».

Как-то раз в прямом эфире «Эха Москвы» разъяренный слушатель задал мне сокрушительный (по его мнению) вопрос: «Вот вы нам тут сказки рассказываете про то, что в Красной Армии было во много раз больше танков, чем в Вермахте. А вы знаете, что Германия производила чугуна и стали в два раза больше, чем СССР?» Я немедленно ответил. Честно, как есть: «Не знаю. И знать не желаю».

Вопрос о том, сколько чугуна и стали производит Германия, был одним из важнейших вопросов, ответ на который искала советская военная разведка накануне войны. Почему? Потому что информация об объеме выплавки стали позволяла строить некоторые, не совсем уже голословные догадки о том, сколько танков произвела и сколько сможет произвести в дальнейшем промышленность Германии. Эти догадки позволяли сделать следующую, самую главную догадку: сколько и каких танков может оказаться в составе танковых дивизий Вермахта, развертываемых на границах СССР. Весной 1941 года, в отсутствие точных документальных данных о составе и вооружении армии противника, сведения о выплавке чугуна были на вес золота. Но зачем сегодня морочить людям голову рассуждениями о том, сколько танков теоретически можно было бы понаделать из имеющегося чугуна, когда доподлинно известно — сколько и каких (по типам и модификациям) танков было фактически в каждой из 17 танковых дивизий Вермахта?

Вопрос о том, почему в начале войны (подчеркните слово «в начале» жирной чертой) из такого большого количества стали Германия сделала такое маленькое количество танков (среднемесячное производство танков в Германии в 1941 г. составило 305 единиц, в 1944 г. — 1530), конечно, интересен. Можно придумать десять (или сто) вполне логичных объяснений этого парадокса. Но к поиску причин поражения Красной Армии в первые недели войны вся эта «игра ума» никакого отношения не имеет.

А вот для «мозгоимения» она страсть как хороша, потому что позволяет сразу же перевести дискуссию на обсуждение абсолютно посторонних тем. Годится на такой случай и знаменитая припевка: «На Гитлера работала вся Европа». Что такое «вся Европа»? Может ли она считаться «всей» без Англии, Испании, Италии (от Муссолини Гитлер ничего, кроме больших и малых неприятностей, не получил), Швеции, Швейцарии (последние две ничего Германии не давали, а продавали, и за эти поставки приходилось платить деньги)? Какие материальные ресурсы надо было затратить на то, чтобы перевести фабрики, производящие голландский сыр и датское сливочное масло, на выпуск танков? Что в реальности лимитировало выпуск танков для нужд Вермахта: нехватка производственных мощностей или нехватка сырья для производства легированной стали (из чугуна танки, как известно, не делаются)? Уйма вопросов, уйма возможностей для демонстрации собственной эрудиции… При этом выявление фактов о реальном соотношении сил на Восточном фронте 22 июня 1941 г. окончательно топится в потоках словоблудия.

В прежние времена этот прием (подмена обсуждения конкретных фактов обсуждением всегда неопределенных и спорных «возможностей») не был в особом ходу — фальсификаторам вполне хватало других, гораздо более грубых и действенных методов. Сейчас этот шулерский трюк — один из самых распространенных. Особенно полюбился он шумным и развязным «антирезунистам»[18] ().

В. Суворов высказал предположение о том, что Сталин готовился к вторжению в Европу, каковое вторжение должно было начаться в июле 1941 г. Элементарная логика заключается в том, что опровергнуть версию Суворова можно, только предложив другую, связную и внутренне непротиворечивую интерпретацию рассекреченных оперативных планов и реальных действий Сталина. Увы, умственных способностей «антирезунистов» не хватает даже для понимания стоящей перед ними задачи, тем паче — для ее решения. Поэтому любая дискуссия на «суворовскую тему» глушится ими следующим выкриком: «Разве же мог Сталин планировать вторжение в Европу, если (второй левый поддерживающий каток танка КВ перегревался, Мухосранский райвоенкомат не подготовил площадку для приема мобилизуемого автотранспорта, план производства бронезаслонок для ДОТов был выполнен лишь на 83,725 %, среднестатистический уровень оснащения паровозоремонтных мастерских в СССР кусачками и плоскогубцами уступал немецкому на 27,345 %, третья русско-турецкая война убедительно показала