За щитом Давида: Размышления израильского офицера о разведке, армии, людях и о стране - Борис Геллер

подозрение, поскольку стало очевидно, что боевого опыта у него нет. Тем не менее после создания Государства Израиль Бер оказался в Министерстве обороны. Он состоял в МАПАЙ[65] и вел активную политическую деятельность.

После войны Британский мандат в Палестине едва ли устраивал СССР, а вот перспектива создания социалистического форпоста на Ближнем Востоке казалась очень соблазнительной. Еще бы, «ведь там на четверть бывший наш народ»[66]. Да и разведка уже внедрилась. Нелегал Яков Израилевич Серебрянский (дядя Яша) чувствовал себя среди своих как рыба в воде. Во всех кибуцах на стене столовой портрет товарища Сталина, без красной книжечки члена МАПАЙ на работу не устроишься, разве что дворником. Партия МАПАМ[67] вообще за присоединение к СССР. Представители Коммунистической партии Израиля постоянно в Москве. Всем управляет Гистадрут[68], и, хотя формально это лишь профсоюз, без него никуда.

Чтобы понять, что происходило в Израиле, надо посмотреть фильм «Дети Сталина»[69], созданный в 1986 г. режиссером Надавом Левитаном.

Но политический прессинг левых партий ничто по сравнению с тем, что происходило в армии. Выходцы из кибуцев имели преимущества при продвижении по служебной лестнице. Из них формировались офицерские кадры ВВС, ВМФ, элитные подразделения разведки и спецназа. У тех, кто не придерживался идей социализма, не было шансов сделать карьеру ни в армии, ни в науке, ни в академической среде.

Ситуация не менялась вплоть до 1977 г., пока к власти не пришла партия «Ликуд»[70] во главе с Менахемом Бегином. Отголоски социализма в стране очень сильны до сих пор. Руководители армии и спецслужб традиционно придерживаются левых политических взглядов, ограничивая продвижение по службе тех, кто не вписывается в эту концепцию: «религиозных», «русских», «марокканцев». Но это вопрос не политики, а кастовой принадлежности: «Мы эту страну создали, и нам решать, какой дорогой ей идти».

Хотя с середины 1950-х контрразведка не выпускала Бера из-под контроля, о его задержании и допросе речи не было — как-никак личный друг Бен-Гуриона. Бер тем временем занял высокий пост в Генеральном штабе и прослыл аналитиком и теоретиком военного дела номер один. Он в открытую посещал посольство СССР и часто ездил в ответственные зарубежные командировки.

Лишь в 1961 г., после заснятой на пленку секретной встречи Бера с советским резидентом, было получено разрешение на обыск в его квартире, где обнаружилось множество секретных документов о военном сотрудничестве США и Израиля. Последовал арест, на который Бен-Гурион уже не мог повлиять. Слишком очевидными были доказательства. В работе на советскую разведку Бер не признался, и о масштабе его шпионской деятельности можно только догадываться. Некоторые считают, что именно он сообщил СССР об израильском атомном проекте. Также известно, что Бер вел подрывную работу среди социалистически настроенных армейских офицеров. Выступая перед выпускниками офицерских курсов, он говорил:

Третья мировая война неизбежна. Она будет между СССР и всеми, кто за мир, против стран Запада и США. Представьте себе, что Красная армия стоит у наших ворот. Подумайте хорошенько, должны ли мы с ней воевать или следует открыть ей ворота?

Когда «дело Бера» перестало быть секретом, в швейцарскую газету поступило письмо от бывшего советского агента-перебежчика. Он сообщил, что знает Бера давно, еще по секретной московской школе Коминтерна. В то время Бера звали Курт, и кураторы прочили ему большое будущее.

Бер получил десять лет за шпионаж. Его адвокаты подали апелляцию в Верховный суд, но тот лишь увеличил наказание до 15 лет. На свободу Исраэль Бер так и не вышел — скончался в тюрьме.

Исраэль Бер был крупным, но, к сожалению, не единственным агентом, сумевшим внедриться в спецслужбы страны.

С 1950 г. по август 1957 г. в ШАБАК служил агент советской и польской разведки Лючиан Леви. Он родился в 1922 г. в Польше. Вступил в ряды молодежной сионистской организации «Гордония»[71]. В 1939 г., как сотни тысяч других поляков, вместе с семьей оказался в Советском Союзе. В годы войны служил во внутренних войсках НКВД и там был завербован разведкой. В 1945 г. вернулся (а скорее, его вернули) в Польшу и поступил в Варшавский университет. В феврале 1946 г. стал сотрудником Министерства общественной безопасности, где получил псевдоним Лютик. В 1948 г. иммигрировал (или, точнее, был переведен на работу) в Израиль.

В 1950 г. по рекомендации друга детства Леви приняли в специальный отдел Министерства иностранных дел, который позднее вошел в состав отдела контрразведки ШАБАК. В 1951 г. с ним установил контакт польский консул, а по совместительству резидент внешней польской разведки. Время от времени Лютик выезжал во Францию, якобы по семейным делам, а на самом деле для встреч с кураторами. Кроме денег, взамен передаваемой информации он получал дорогие подарки. Интересно, что госслужащий, живущий на широкую ногу, до поры до времени ни у кого не вызывал подозрения.

В 1957 г. в Израиль с группой многочисленных репатриантов из Польши прибыл некто Эфраим Либерман, который с 1946 г. и до начала 1950-х был координатором отдела Министерства общественной безопасности по работе с еврейскими организациями. Он сообщил о существовании некоего Лютика, который иммигрировал в Израиль, стал ценным агентом и служит в одной из спецслужб. ШАБАК начал поиск и вскоре вышел на Леви.

20 января 1958 г. Лючиан Леви был арестован. Материальное положение позволило ему нанять серьезных адвокатов, и следствие продвигалось с большим трудом. Весомые доказательства его вины появились лишь в 1960 г., когда из Польши во Францию бежал полковник польской разведки Владислав Мороз. Именно он сообщил подробные сведения о Лютике. Однако по каким-то соображениям внешняя разведка Франции наложила вето на бо́льшую часть показаний Мороза. В 1958 г. состоялся суд, который приговорил Лючиана Леви к десяти годам тюремного заключения.

В 1960 г. Мороз был убит агентами польской разведки, и Франция передала Израилю всю требуемую информацию по делу Леви. Пересматривать дело военная прокуратура не стала. В 1966 г. Леви вышел на свободу и уехал в Австралию, где умер от рака в середине 1980-х.

Некоторые шпионы умудрились извлечь пользу даже от пребывания за решеткой. Одни написали мемуары, другие окончили университет, поскольку с профессией «шпион» на гражданке делать нечего. Пример тому — Зеев Авни.

Родившийся в Риге в 1921 г., Зеев Авни (а тогда Вульф Гольдштейн) в годы войны жил в Швейцарии, где увлекся коммунистическими идеями и был завербован советскими спецслужбами. Они же и направили его в Израиль — делать карьеру. С начала 1950-х Авни стал кадровым дипломатом Министерства иностранных дел. Он настолько рвался перейти на работу в МОССАД, что в итоге попал под подозрение. Разработка Авни закончилась успешно — в 1956 г. его арестовали. Авни