За щитом Давида: Размышления израильского офицера о разведке, армии, людях и о стране - Борис Геллер

Счастливчики могут попроситься в одно из избранных подразделений, но не факт, что попадут именно туда. Это решается на финальном интервью с глазу на глаз с командиром части. Те призывники, что прошли «Гибуш», но по каким-то причинам не были приняты (а таких немало), распределяются по их выбору без экзаменов и проверок в спецназ чуть менее известный, но, безусловно, очень достойный. Большинство идет в разведку ВДВ Израиля.

В израильском обществе место службы имеет очень большое значение. Это визитная карточка почти всех юношей и девушек.

Мне хотелось подробнее рассказать о наземном разведывательно-диверсионном подразделении «Зимородок». По разным причинам оно мне ближе других. Бойцы «Зимородка» действуют глубоко в тылу противника, нейтрализуя его ПВО и расставляя радиомаяки для нашей авиации. Но так получилось, что я прочел прекрасную, веселую и грустную одновременно книгу кинолога Ивана Гончаренко «Собачья служба» о его работе в подразделении «Укус». Да и служба неоднократно сводила меня с этой элитной частью. Поэтому процитирую небольшие отрывки из книги.

Я не коренной израильтянин, а репатриировался... в 13 лет по образовательной программе «Наале»... С ее помощью дети могут приехать в Израиль без родителей, проучиться в израильской школе три года (с 10-го по 12-й класс) и получить израильский аттестат. Дальше необходимо решать: оставаться ли в стране, получать ли гражданство, проходить ли службу в армии, связать ли в дальнейшем свою жизнь с этой землей или вернуться.

О подразделении «Укус» Иван узнал совершенно случайно, и это понятно. В Израиле его существование рассекретили только в 1980 г.

Тогда террористы захватили детский сад на севере страны в кибуце Мисгав Ам. Дети были взяты в заложники. В ликвидации боевиков впервые участвовали кинологи со своими собаками. В ходе операции собаки Стив и Томми первыми ворвались в детский сад. В тело Томми попало 27 пуль, но он спас командира операции. Тогда погибло несколько собак, однако их участие сохранило жизни бойцов и помогло освободить большинство заложников.

Иван Гончаренко в красках описывает и День спецназа, и «Гибуш» в спецназ ВДВ, где он очень понравился командирам, и то, как в итоге стал армейским кинологом.

Сегодня тренировочный курс бойца-кинолога строится так: сначала — шестимесячный курс бойца подразделения, затем — трехмесячный курс спецназа и, наконец, восьмимесячная кинологическая подготовка. Она — важнейший этап в укреплении доверия между собакой и солдатом, во время которого они проводят вместе до 18 часов в день. Эмоциональная связь и доверие в этой паре должны быть очень сильны, поскольку боец и его питомец готовятся к участию в опасных операциях.

Поскольку бойцы-кинологи работают не сами по себе, а в связке с солдатами из самых крутых подразделений, уровень их физической и психологической подготовки должен соответствовать высочайшим требованиям. Напомню, что, кроме собственной тяжеленной амуниции, оружия, боекомплекта, сухпайка на несколько дней и воды, кинолог несет на спине еду и воду для своей собаки. Все вместе тянет на многие десятки килограммов. И с этим грузом надо бежать, как бежит относительно налегке разведчик-спецназовец. Я знаю ветеранов, для которых такая нагрузка аукнулась серьезными травмами позвоночника и коленей.

Собака служит в подразделении около 7–8 лет. Затем животное демобилизуют вместе с последним или предпоследним солдатом, который работал с ним. Один из бойцов сказал однажды журналисту: «Думать о том, что ты не станешь работать со своей собакой, потому что это будет делать кто-то другой, равносильно по эмоциям осознанию, что кто-то отбил твою девушку.

Хотя основная деятельность части направлена на борьбу с терроризмом, подразделение готовит собак и для спасательных миссий. После нападения в Кении, землетрясений в Турции и катастрофы в Иерусалиме, когда в банкетном зале «Версаль» рухнул этаж и погибли 23 человека, а также в связи с трудностями при поиске тел погибших в ходе Второй ливанской войны, обучение собак-спасателей стало необходимостью. Сегодня подразделение продолжает развиваться, но бóльшая часть его действий и тактических приемов неизвестна широкому кругу лиц[63].

Пересказывать книгу глупо. Прочтите — не пожалеете.

Я уже отредактировал эту главу и переместил текст в папку «Проверено», но меня не покидало ощущение недосказанности. И я понял, что́ именно не дописал. Все-таки нельзя хотя бы немного не рассказать о людях из «Зимородка».

Моим первым инструктором по боевой стрельбе был Давид, ветеран «Зимородка», служивший в должности специалиста по квадроциклам и внедорожникам. Он учил обращаться с оружием вдохновенно — так учат любимому делу. Прошло уже 35 лет, я встречал множество профессионалов, некоторые из них делились со мной опытом, но база, заложенная Давидом, оказалась столь обширной, что с запасом перекрывала все их советы.

В 1987 г., приехав в Израиль, мы жили в богатом пригороде Иерусалима, в центре абсорбции. В семье, которая нас пригрела, был 17-летний юноша, который ежедневно бегал — готовился к отбору в армию. Как-то раз я напросился к нему в компанию. Мне тогда было 33 года, так сказать, вполне в форме. Через пару километров я сдох и долго не мог прийти в себя. Юноша — звали его Орен — через час нашел меня, отдыхающим на скамейке. Спустя год Орен поступил на курс «Талпиот ВВС» — программу для избранных, где куют научно-техническую элиту страны. Три года обучения математике и информационным технологиям в Еврейском университете в Иерусалиме сочетаются с обширной военной программой, знакомство со всеми родами войск, включая воздушно-десантные с их прыжками с парашютом. В итоге первая ученая степень, лейтенантские погоны плюс вожделенные десантные «крылышки».

Окончив курс, Орен не пошел в науку, а попросился в «Зимородок». Через несколько лет он стал заместителем командира части. Солдат-шофер, который раз в неделю на джипе привозил Орена домой, рассказывал, что, едва коснувшись сиденья, тот проваливался в глубокий сон.

Демобилизовавшись, Орен стал независимым консультантом одной из крупнейших военных компаний страны и вскоре так разбогател, что оставил службу и посвятил себя волонтерской деятельности. Помимо всего, он курировал курсантов «Талпиота»[64] и участвовал в планировании специальных операций. На этом поприще мы не раз встречались, только ему уже было значительно больше 17 лет, да и мне перевалило за 60. 

13. Чужие среди своих. Бер, Леви, Авни, Левинзон

Исраэль Бер, по мнению многих, — одна из самых загадочных личностей в шпионском архиве страны.

Его настоящее имя до сих пор неизвестно. Неясно, был ли он вообще евреем. По легенде, которую МОССАД признал фальшивкой, Бер родился в Вене в еврейской семье. Увлекся социалистическими идеями, воевал в Испании, после чего уехал в Палестину. Там его как ветерана пригласили участвовать в создании организации «Хагана». Вот тогда Исраэль впервые попал под