Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну? - Леонид Маратович Павлов

Однако в Кремле вели переговоры с той позиции, что будет либо так, как хотят они, либо не будет ни как, и отношения между двумя странами стали стремительно ухудшаться, пока 26 ноября Москва не устроила провокацию у деревни Майнила, которая и стала поводом к войне. О том, как СССР и Финляндия дошли до жизни такой, подробно написал Марк Солонин в своей замечательной книге «25 июня. Глупость или агрессия?»1067.

31 октября Молотов на V внеочередной сессии Верховного Совета СССР – второй внеочередной сессии за два месяца, случай беспрецедентный и уникальный в истории советского народовластия – в своем докладе «О внешней политике правительства СССР» подвел итог всей этого карнавала, указав на такой факт, как военный разгром Польши и распад Польского государства. По словам Молотова, правящие круги Польши немало кичились «прочностью» своего государства и «мощью» своей армии. Однако оказалось достаточным короткого удара по Польше сперва германской армии, а затем – Красной Армии, (Выделено мной. – Л.П.) чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора, жившего за счет угнетения непольских национальностей. «Традиционная политика» беспринципного лавирования и игры между Германией и СССР оказалась несостоятельной и полностью обанкротилась1068.

30 ноября началась война между СССР и Финляндией. Германия спокойно отнеслась к этому конфликту, хотя если бы Советский Союз сумел осуществить свои планы, он приблизился бы к границам Швеции, весьма стратегически важной для Германии страны, снабжавшей германские заводы рудой. (К слову сказать, Швеция на протяжении всей Второй мировой войны соблюдала нейтралитет, что вовсе не мешало ей поставлять руду в Германию). Уже на следующий день после начала войны, на территории Финляндии, занятой Красной Армией, то ли в городе, то ли в поселке Териоки (сегодня – город Зеленогорск Ленинградской области), было образовано Народное правительство Финляндской Демократической Республики во главе с безвылазно жившим в Москве секретарем Коминтерна этническим финном Отто Вильгельмовичем Куусиненом1069. В тот же день Правительство СССР установило с этим квазигосударством дипломатические отношения1070, и 2 декабря подписало Договор о взаимопомощи и дружбе1071.

Ничем хорошим эта авантюра не закончилась: хотя в результате войны СССР и завладел солидным куском финской территории, однако задач, которые стояли перед командованием Красной Армии решить не удалось: финская армия оказала упорное сопротивление, да и погода наступлению не благоприятствовала. Про новую Финляндскую Демократическую республику в Москве вскоре забыли, и 12 марта 1940 года мирный договор между Советским Союзом и Финляндией подписали представители прежней Финляндской республики1072.

После того, как СССР в июне 1940 года ввел свои войска на территорию Латвии, Литвы и Эстонии, Берлин не проявил никакого беспокойства 17 июня Молотов поздравил Шуленбурга с победами германской армии (14 июня германские войска вошли в Париж. – Л.П.) и заметил, что вряд ли Гитлер и правительство Германии ожидали таких быстрых успехов, а потом рассказал Шуленбургу о событиях в Прибалтике. Посол отнесся к этому спокойно, никаких вопросов не задал, а лишь сказал, что это дело исключительно Советского Союза и этих трех стран1073.

23 июня 1940 года Молотов спросил Шуленбурга, подтверждает ли Риббентроп то, что было сказано во время переговоров осенью прошлого года в Москве о Бессарабии, т. е. то, что Германия в Бессарабии не заинтересована? Посол ответил, что это, безусловно, так и есть. Молотов сказал, что Советский Союз намерен в ближайшее время вернуть себе Бессарабию, а в придачу к ней, чтобы дважды не ходить, забрать еще и Буковину (целиком, т. е. Северную и Южную). Посол, видимо, забыл содержание Секретного протокола к пакту о ненападении, и заявление по поводу Буковины пропустил мимо ушей1074. Однако уже 25 июня Риббентроп, подтвердив права Советского Союза на Бессарабию, весьма осторожно и обтекаемо высказал недовольство претензиями Кремля на Буковину1075. (Оба фрагмента выделены мной. – Л.П.). На следующий день Молотов, вняв просьбам Риббентропа, согласился на то, чтобы к Советскому Союзу отошла лишь северная часть Буковины с городом Черновицы и железной дорогой Липканы – Черновицы – Снятии1076. Берлин скрепя сердце молча согласился, однако позднее, когда Молотов приехал в Германию, ему это припомнили, но он, с присущим всем большевистским дипломатам изяществом ответил, что, во-первых, немцы, вроде, не возражали, и, во-вторых, пусть скажут спасибо, что СССР взял только Северную Буковину, хотя в той обстановке мог взять и всю.

26 июня 1940 года СССР под угрозой войны потребовал у Румынии вернуть принадлежавшую ранее Российской Империи Бессарабию и Северную Буковину1077, которая с XIV века кому только не принадлежала, но только не России. Германское правительство, у которого в Румынии были очень серьезные экономические интересы и даже подписано Соглашение «Об укреплении экономических связей между Румынией и Германией» сроком на 5 лет, рекомендовало Бухаресту не артачиться. Румынскому правительству деваться было некуда – не воевать же, в самом деле, со своим северным соседом, и 27 июня правительство Румынии ответило согласием1078. 28 июня советские войска вошли в Румынию.

На земле, как известно, ничего не проходит бесследно, и если последующие события рассматривать в общем контексте, получится достаточно логичная и крепкая цепочка.

10 ноября 1940 года Молотов во главе представительной делегации, в составе которой помимо него был нарком черной металлургии Иван Федорович Тевосян, заместители наркомов иностранных дел Владимир Георгиевич Деканозов, внешней торговли Алексей Дмитриевич Крутиков, авиационной промышленности (и личный консультант по вопросам авиации и авиастроения), выдающийся авиаконструктор Александр Сергеевич Яковлев, а также еще двое заместителей наркомов из разных ведомств, ответственные работники наркоматов и много всякой челяди, всего 65 человек, выехал в Берлин. В Берлин делегация прибыла на следующий день, а уже 12 ноября начались переговоры Молотова с Гитлером, Герингом и Риббентропом. Другие члены миссии вели переговоры с германскими функционерами рангом пониже.

Накануне отъезда Молотов то ли сам себе набросал, то ли Сталин ему продиктовал документ под названием «Некоторые директивы к берлинской поездке». Перед Молотовым были поставлены такие цели:

1. Выяснить действительные намерения участников «пакта трех держав», подписанного в Берлине 27 сентября 1940 года между Германией, Италией и Японией в осуществлении плана создания и границ «Новой Европы», а также «Великого Восточно-Азиатского Пространства»;

– выяснить характер государственной структуры и отношения отдельных европейских государств в «Новой Европе» и в «Восточной Азии»,