Негласные войны. История специальных служб 1919-1945. Книга вторая. Война. Том первый - Игорь Иосифович Ландер

отдельно. Резидентурам из штатных работников ставились задачи организации диверсионно-террористической и разведывательной работы. Следовало также организовывать самостоятельные резидентуры из нерасшифрованной агентурно-осведомительной сети с предварительной тщательной проверкой всех ее членов. Заранее готовились оружие, фиктивные документы, взрывчатые вещества и средства связи. Гласных сотрудников госбезопасности предписывалось переводить на нелегальное положение лишь в исключительных случаях и в местностях, где они были мало известны населению. Для резидентур и отдельных нелегалов следовало заблаговременно готовить явочные и конспиративные квартиры. Зашифровка оставляемых особо влиятельных агентов или осведомителей могла производиться путем их ареста и тюремного заключения, с тем, чтобы их освобождали пришедшие германские войска. Основной задачей нелегальных штатных сотрудников НКГБ являлось совместное с НКВД создание на оккупированных территориях партизанских отрядов и боевых групп.

В качестве примера можно привести работу УНКВД по Ленинградской области с оставленной на оккупированной территории агентурой. Всего на оседание в тылу вермахта с разведывательными и диверсионными целями было подготовлено 268 агентов, основная часть которых была сведена в 32 резидентуры численностью по 3–8 человек. Как правило, они не имели радиоаппаратуры, да и не умели с ней работать, а потому связь планировалось осуществлять исключительно с помощью посылаемых с обеих сторон фронта связников. Быстрое продвижение линии фронта на восток не позволило реализовать замысел в полном объеме, и большинство подготовленных агентов оказались эвакуированными в советский тыл. На оседание осталось не более 20 % от запланированной численности, а в Кингисеппском и Ораниенбаумском районах — немногим более 13 % работников. Из них часть была отселена из прифронтовой полосы уже немцами, а часть попала в трудовые или концентрационные лагеря. Особенно тяжело сказывался на агентурной сети выход из строя резидента, поскольку в этом случае с агентами, даже остававшимися на свободе и в местах плановой дислокации, связаться уже никак не удавалось. В итоге широкомасштабный замысел почти провалился, и оперативные пункты разведотделов УНКВД переключились на использование выходящей из тыла противника агентуры, но не стационарно, а прежде всего в качестве маршрутников. Однако постепенно положение стало налаживаться, в основном за счет повторной заброски выходящих агентов и использовании их для вербовки новых. Поскольку те не получали специальную подготовку, их разведывательная ценность была ограниченной, а уязвимость — высокой. Кроме того, отсутствие быстродействующей связи резко снижало значимость добываемой агентами информации о дислокации и перемещении войск противника. Новая агентура оказалась более полезной в решении вспомогательных задач по обеспечению действий начавших образовываться партизанских отрядов и в вопросах сбора общей информации. Через нее активно собирались данные о предателях, пособниках врага, карателях и участниках зверств, тем более, что они долго не устаревали и могли использоваться даже с учетом медленных каналов курьерской связи.

Перед разведорганами НКВД стояла еще одна, более серьезная задача: ведение наступательной контрразведки. Ввиду того, что германские спецслужбы являлись весьма опасным противником, контрразведывательные агенты готовились отдельно. П. А. Судоплатов вспоминал: “В самые кратчайшие сроки были отработаны основные варианты легендирования нашей агентуры для работы в тылу противника… Были разработаны пять основных вариантов внедрения в органы оккупационной администрации, в профашистские “добровольческие” формирования и в немецкие спецслужбы.

Первая легенда. К противнику попадает офицер Красной Армии, захваченный в ходе боевых столкновений.

Вторая. Немцы подбирают раненого советского солдата или офицера, которым не была оказана медицинская помощь.

Третья. Офицер или военнослужащий Красной Армии — дезертир — сдается немцам на передовой линии фронта.

Четвертая. Парашютист Красной Армии, сброшенный в тыл противника, добровольно сдается немецкому военному командованию.

Пятая. Беженец немецкого происхождения, “фольксдойче”, перешедший на оккупированную территорию через линию фронта, предлагает немцам свои услуги”[321].

В арсенале разведки имелась еще одна группа легенд, основанная на переходе к немцам репрессированных за связь с внутрипартийной оппозицией бывших заключенных или пораженных в правах. Однако от нее пришлось отказаться, поскольку германские оккупационные власти, спецслужбы и прочие институты не желали иметь ничего общего с бывшими коммунистами, какое бы течение внутри партии они ни представляли. Значительно успешнее в дальнейшем срабатывали легенды, в основе которых лежало действительное или мнимое участие агента в войсках или учреждениях белых правительств или националистических организациях. Но подготовка такой агентуры требовала большего времени, поэтому в начальный период войны эта группа легенд почти не использовалась.

Не менее важной задачей стало обеспечение безопасности войск, штабов и военных учреждений, в условиях войны предявляющих наиболее притягательные цели для агентов, диверсантов и террористов противника. Как известно, в начальный период войны военная контрразведка являлась обязанностью Третьих управлений НКО и НКВМФ. Начальник Третьего управления Наркомата обороны А. Н. Михеев 22 июня 1941 года также издал директиву № 34794, в которой приказывал форсировать работу по созданию резидентур и обеспечению их запасными резидентами. В первую очередь предписывалось укомплектовывать полноценными резидентурами подразделения, убывающие в районы боевых действий. Активизировалась разработка подучетного элемента. Задачи органов военной контрразведки по обеспечению безопасности действующей армии и войскового тыла включали: выявление агентуры противника на стадии проникновения как в войска, так и в зону боевых действий; розыск заброшенных в расположение действующей армии шпионов, террористов и диверсантов; борьбу с изменниками, паникерами, дезертирами и распространителями панических слухов; помощь командованию и политорганам в охране секретов и повышении боеготовности войск. В качестве первого шага 27 июня 1941 года были созданы 3-и отделения военных дорог, агентурным и официальным путем проводившие проверку, очистку от всего подозрительного элемента и оперативное обслуживание поездов с задачами контроля и выявления агентуры противника, изменников и дезертиров.

Сил Третьего управления и Третьих отделов на местах явно не хватало, поскольку именно им противостоял весь разведывательный аппарат германских спецслужб. За несколько часов до начала войны на советскую территорию были заброшены десятки диверсионно-разведывательных групп абвера, в том числе бойцы “Бранденбурга”. Они дезорганизовывали управление войсками, нарушали проводную связь, захватывали мосты и иные барьерные места коммуникаций для их удержания до подхода своих войск или, наоборот, разрушали для дезорганизации отступления Красной Армии, создавали панику и неразбериху в тылу, убивали командиров и делегатов связи, а также вели разведку. Передовые группы агентов с радиостанциями в советской униформе на трофейном транспорте проникали в тыл Красной Армии на глубину от 50 до 300 километров. В первые месяцы войны абвер имел на Восточном фронте 13 разведшкол, в которых единовременно проходили подготовку до 2 тысяч агентов, а всего численность германской агентуры в боевых порядках действующей армии достигала 5 тысяч человек[322], среди них было много владевших русским языком уроженцев Прибалтики. Еще в 1940 году на советско-германской границе были выявлены 95 развед-пунктов абвера, штатная численность некоторых из них достигала 30 сотрудников. Имеется информация о ликвидации на территории СССР в 1940