Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну? - Леонид Маратович Павлов

нет никаких документов, которые бы доказывали, что Гитлер в 1939 году готовился к нападению на СССР, зато есть множество свидетельств того, что именно в 1939 году он этого делать не собирался. Нет также никаких свидетельств того, что Сталин ждал нападения в 1939 году, опасался такого нападения и готовился к отражению германской агрессии, а вот свидетельств того, что в Кремле были уверены, что никакой агрессии не будет – больше, чем достаточно.

Во-вторых, Сталин был столь доверчив, что не разглядел подвоха, и купился на обещания Гитлера, а потом свято верил в эти обещания вплоть до нападения Германии на Советский Союз, несмотря на предупреждения разведки о концентрации вражеских войск у советских границ. 3 июля 1941 года Сталин так объяснил причины подписания с Германией мирного договора: «Пакт о ненападении есть пакт о мире между двумя государствами. Именно такой пакт предложила нам Германия в 1939 году. Могло ли Советское Правительство отказаться от такого предложения? Я думаю, что ни одно миролюбивое государство не может отказаться от мирного соглашения с соседней державой, если во главе этой державы стоят даже такие изверги и людоеды как Гитлер и Риббентроп И это, конечно, при одном непременном условии – если мирное соглашение не задевает ни прямо, ни косвенно территориальной целостности, независимости и чести миролюбивою государства. Как известно, пакт о ненападении между Германией и СССР является именно таким пактом»1096.

Факты свидетельствуют об обратном: подписывая пакт с Гитлером, Сталин в последнюю очередь думал о сохранении неизменными границ Советского Союза, и сразу же после начала Второй мировой войны эти границы претерпели серьезные изменения, правда, в сторону расширения.

В-третьих, Сталин опасался войны на два фронта – против Германии в Европе и против Японии на Дальнем Востоке.

Тезис тоже весьма топорный, поскольку, раз Германия воевать с Советским Союзом не собиралась, то и никакого фронта на западе быть не могло. Да и на востоке Япония была к войне с Советским Союзом готова ничуть не лучше, чем Германия: она с раздробленным и отсталым в экономическом и военном отношении Китаем не могла долгие годы справиться, а тут – Советский Союз, то есть еще и война на два фронта.

В-четвертых, Сталин опасался, что Германия договорится с Францией, Англией и Польшей, и они вместе нападут на Советский Союз.

Здесь странно то, что Сталин, вроде, был марксистом, и знал о существовании пресловутых межимпериалистических противоречий, и не мог не понимать, что Англия, Франция и Польша – с одной стороны, и Германия с Италией – с другой договориться не смогут именно в силу этих противоречий – экономических, политических, колониальных. У Германии даже со своими союзниками по «оси» все было не так уж гладко, а с демократическими странами договориться она не только не могла, но даже и попыток таких не предпринимала. Как, впрочем, и Англия, Франция и Польша не предпринимали попыток договориться с Гитлером против СССР.

Вряд ли кто-то сомневался в том, что, если бы даже Гитлер и пошел на такой альянс против Советского Союза, разделавшись с ним общими усилиями, дальше он сожрал бы, не поперхнувшись, и Англию, и Францию, и всех их мелких соседей. И никто бы не пришел им на помощь – Советского Союза как самостоятельной державы уже не было бы, а Соединенные Штаты далеко, сухопутной армии у них нет, и воевать они не умеют. В Лондоне и Париже все это прекрасно понимали – опыт Мюнхена чего-нибудь, да стоил. Поэтому англичане и французы не шли ни на какие объединения с Гитлером. В то же время, ненавистный им Советский Союз был единственной надеждой на то, что Англии и Франции удастся сохранить свой суверенитет, в конце концов, одолеть Гитлера, ведь тогда казалось, что коммунизм, все-таки, не столь кровожаден, как национал-социализм.

В-пятых, Сталин понимал, что Красная Армия ослаблена «чистками» 1937–1938 годов, что не хватает командных кадров, что по техническому оснащению советские вооруженные силы уступают вермахту в важнейших современных видах вооружений – танках, которые «горели как спички», и самолетах, которые были «сплошь фанерные», что не было автоматического оружия. Поэтому, руководствуясь заветами Ленина, и, осознавая неизбежность войны, Сталин хотел выиграть время, перевести экономику на военные рельсы (как будто она хоть один день стояла на рельсах мирных), перевооружить армию, и встретить врага во всеоружии на заранее подготовленных рубежах, а потом разгромить его малой кровью, могучим ударом на чужой территории. В том же обращении к советскому народу 3 июля 1941 года он сказал: «Что выиграли мы, заключив с Германией пакт о ненападения? Мы обеспечили нашей стране мир в течение полутора годов и возможность подготовки своих сил для отпора, если фашистская Германия рискнула бы напасть на нашу страну вопреки пакту. Это определенный выигрыш для нас и проигрыш для фашистской Германии»1097.

Данный тезис, почему-то, относится только к Красной Армии – ее техническому состоянию и профессиональному уровню солдат, офицеров и генералов. Как будто в Германии экономика не дышала на ладан, а работала как часы; как будто продовольствия было достаточно; как будто не было проблем с финансами и рабочей силой; как будто был избыток сырья для производства самолетов, танков, снарядов и топлива, и были созданы необходимые запасы такого сырья и топлива; как будто германская армия была вооружена современнейшими самолетами и танками, (хотя собственно новых типов танков было всего два – Pz III и Pz IV, выпуск которых начался в 1939 году, но к моменту нападения на Польшу в войсках этих танков было 98 и 211 соответственно, и плюс к тому 25 штук командирских Pz III, то есть, без пушки1098), и как будто танков и самолетов было достаточно для большой войны; как будто солдаты и офицеры имели высочайшую квалификацию и все до одного были вооружены автоматами; как будто в генеральном штабе служили сплошь Ганнибалы и Клаузевицы, а главнокомандующим был мудрый Бисмарк.

На всякого мудреца, как известно, довольно простоты. Если верить отечественным историкам и пропагандистам, Сталин был просто слепцом: он видел только проблемы Советского Союза, но не увидел ровно таких же, даже куда больших проблем у Германии. И, наоборот, он разглядел только выгоды, которые мог извлечь Советский Союз, но не заметил те несомненные преимущества, которые получал и получил Гитлер.

Время ведь не только Советский Союз выигрывал, территорию, население и промышленность не только он захватывал. Как помнит читатель, в соответствии с Секретным протоколом к пакту Молотова – Риббентропа, граница