Подводный флот Гитлера - Алекс Бертран Громов

в голову конвоя, стало светать. Решив атаковать конвой с перископной глубины, я подал команду к погружению. Но тут произошло нечто непредвиденное. Из-за заводского дефекта лодка при погружении неожиданно получила большой дифферент на нос и стремительно пошла в глубину. Из аккумуляторов вылился электролит. Наступила темнота. Глубина в этом районе была более чем достаточной – от 2500 до 3000 метров, а наша лодка («Германия» В-III) могла погружаться не более чем на 60–70 метров. Ее прочный корпус выдерживал давление лишь до этой глубины. Было приказано продуть весь балласт, застопорить двигатели, дать задний ход и переложить рули, чтобы по возможности замедлить погружение. Расторопный вахтенный офицер включил карманный фонарь и осветил глубомер. Стрелка быстро скользила вправо, указывая на быстрое погружение. Но вот на какой-то миг она замерла между делениями 90 и 100 метров и пошла в обратном направлении. Значит, балласт был продут вовремя. Вскоре лодку выбросило на поверхность. Я быстро открыл рубочный люк. Было уже светло. Мы находились в центре конвоя. На эскадренных миноносцах и на транспортах взвились флажные сигналы, завыли сирены, транспорты разворачивались к нам кормой и открывали огонь из кормовых орудий. Эскадренные миноносцы, ведя огонь, полным ходом устремились к подводной лодке. Положение было не из приятных. Надо было как можно быстрее уходить под воду. Но это оказалось невозможным: сжатый воздух был израсходован. К тому же лодка получила несколько пробоин. Конец был неизбежен, и я скомандовал: «Всем покинуть лодку!»

Именно тогда, по словам Дёница, он и сделал вывод, что в атаке конвоев должны принимать не одна, а несколько подводных лодок. И к тому же подводная лодка имеет больший шанс на успех при атаке в надводном положении в ночное время суток.

Шансы на будущее

В результате Германия проиграла эту морскую схватку, но отнюдь не из-за плохой подготовки или недостаточного мужества ее подводников. Все решали цифры – в этой вооруженной борьбе решающую роль играла количественная сторона вопроса (количество потопленного и восстановленного транспортного тоннажа, наращивание сил и средств противолодочной обороны, число введенных в строй и погибших подводных лодок). Особо отметить, что ни одна из сторон не имела особого технического преимущества как в совершенствовании вооружения и скорости хода подводных лодок, а также сил и средств противолодочной обороны. Ресурсы Германии, воевавшей на два фронта, уступали объединенной мощи стран Антанты.

Но при этом Первая мировая война наглядно продемонстрировала как руководителям немецкого флота, так и вождям рейха, один из наиболее действенных способов контроля над морскими коммуникациями. Учитывая возможность новой войны с Британией в будущем, германские военные, лишенные по Версальскому договору возможности использования подводного флота, занялись анализом и обобщением военного опыта недавних морских сражений.

По словам контр-адмирала Эбергарда Годта, «одна проблема, связанная с руководством операций подводных лодок, оставалась неразрешимой. Командный пункт, который с его обширными сооружениями связи мог быть размещен только на суше, даже при безупречно действующей связи получал лишь ограниченную картину действительной обстановки в районе боевых действий подводных лодок, отдаленных иногда на тысячи миль. Ввиду этого сначала пробовали перенести командование подводными лодками в море. Однако уже в первые месяцы войны выяснилось, что постоянное воздействие противника, заставлявшее такой «командный пункт» то и дело уходить под воду, сильно ограничивало возможности радиосвязи, и потому от непосредственного командования на море пришлось отказаться. Поэтому не оставалось ничего другого, как руководить действиями лодок с берегов».

Эбергард Годт сформулировал требования к офицерам-подводникам в новой морской войне: «Возникающие при этом трудности должны устраняться воспитанием самостоятельности у командиров подводных лодок, четкостью донесений, подробным анализом предстоящих и проведенных операций, а также периодической заменой офицеров штаба командирами действующих подводных лодок».

Попытка запрета подводных лодок

Попытка запрета подводных лодок, или по меньшей мере неограниченной подводной войны, приводящей ко множеству жертв среди мирных пассажиров гражданских судов, была предпринята сразу же после окончания Первой мировой войны Британией. Автором этой идеи был английский адмирал Ричмонд, который в своих статьях и выступлениях (и в опубликованной в 1934 г. книге «Современная морская мощь») предлагал всем ведущим мировым державам (в том числе и Германии, официально лишенной подводного флота, но памятуя о ее опыте Первой мировой) отказаться от использования подводных лодок, которые в ряде флотов считались «оружием слабейшего». Аргументировал это предложение адмирал вовсе не гуманизмом и не страхом перед грядущим массовым использованием подводного флота – по его мнению, субмарины, побежденные в Первой мировой войне системой конвоев, не в состоянии добиться большей эффективности в борьбе против морской торговли.

Британский морской деятель уверял, что запрещение использования подводных лодок необходимо потому, что они существенно влияют на строительство надводных кораблей, способствуя увеличению их водоизмещения в целях повышения живучести, а следовательно, в конечном счете приводят в тупик конструкторскую мысль. Другим аргументом Ричмонда было то, что наличие подводных лодок резко уменьшает возможность ведения крупных боев между главными силами надводного флота, так как ни один командующий не рискнет послать крупные силы флота в район, где вероятны вражеские подводные лодки, которые способны потопить часть кораблей.

Будучи реалистом, Ричмонд также высказывал вполне обоснованные мнения по поводу предстоящей борьбы с подлодками путем совершенствования системы конвоев и строительства легких крейсеров, эсминцев и эскортных кораблей, а отнюдь не линкоров. Другим предложением британского адмирала, реализованным впоследствии как «странами оси», так и союзниками, был комплексный подход: широкое использование подводных лодок во взаимодействии с авиацией и надводными кораблями, что повышало эффективность как обнаружения и уничтожения подводных лодок, так и действий самих лодок по уничтожению надводных кораблей.

Прибавление мощности

Но не стоило оценивать эффективность строящихся подводных лодок между Первой и Второй мировыми войнами, исходя из показателей возможностей субмарин образца 1918 г. Так, в издании Белли В.А., Пензина К.В. «Боевые действия в Атлантике и на Средиземном море. 1939–1945 гг.» приводятся следующие данные, демонстрирующие совершенствование тактико-технических данных подлодок: «Калибр торпед подводных лодок увеличился с 450–500 до 533–550 мм, запас торпед – с 6–8 до 10–16, количество мин – с 12–16 до 32–40 и даже 75. Число артиллерийских орудий на подводной лодке возросло до двух, а их калибр с 32–60 до 100–130 мм. Время погружения лодок сократилось в 1,5–2 раза и составило для больших лодок в среднем около минуты, а для малых до 30 секунд. Глубина погружения лодок к началу Второй мировой войны возросла до 120–150 м, т. е. увеличилась примерно в три раза.

Большие лодки предназначались главным образом для действий на удаленных коммуникациях противника, а также совместно с эскадрами надводных кораблей.