Мифы и легенды Огненной дуги - Валерий Николаевич Замулин

сопротивление противника, вышла на рубеж: Семеновка, Землянск, Перлевка, а 40-я А – Нижнедевицк, Березовка. Таким образом, к исходу 28 января «котёл» юго-восточнее Воронежа стал реальностью, а его полное блокирование советскому командованию казалось делом нескольких дней. В «кольцо» попали семь дивизий (57, 68, 75, 88, 323, 340 и 377-я пд) одной из лучших в вермахте 2-й армии, а также две дивизии союзников – 6 и 9-я венгерские. Уже первые результаты не могли не радовать советское командование. По донесению штаба Воронежского фронта с 25 по 29 января в плен попали 22 000 немецких и венгерских военнослужащих[209]. Однако удержать инициативу и полностью уничтожить окружённого врага не удалось. Как уже отмечалось, ещё продолжались бои за Касторное, а силы, действовавшие на направлении главного удара 13-й А, уже двинулись на запад. «К моменту выхода в район Касторного оперативная обстановка для нас складывалась довольно благоприятно, – объяснял то поспешное решение А.М. Василевский, – так как в обороне врага на участке железной дороги Касторное-Курск до Купянска образовалась примерно 300-километровая брешь, слабо прикрытая войсками»[210].

Однако прорыв оперативной группы Глухова со сводным отрядом армии Москаленко в г. Касторное и выход стрелковых дивизий 40-й А на рубеж Горшечное, Быково, Ефросиновка не смогли перекрыть все пути отхода войскам двух армий противника. Между Касторное и Быково, т. е. между танковыми соединениями обоих фронтов, находившимися в районе Касторное-Лачиново, и стрелковыми частями 40-й А, действовавшими на рубеже Просторное-Быково, ещё был разрыв в 25 км, который не полностью контролировался советскими войсками. Такой же промежуток образовался между Горшечным и Старым Осколом после выхода 4-го тк к Горшечному. Своевременно прикрыть его К.С. Москаленко не успел, на всё войск не хватало. По данным разведки, основные силы окружённых находились именно в этом районе, т. е. юго-восточнее Касторного, в «треугольнике» Верхнее Турово – станция Нижнедевицк – Вязноватка, и могли использовать для прорыва оба «коридора». Вместе с тем 38 и 60-я А, которым было поручено расчленить эту группировку, демонстрировали низкую результативность.

И Ставка, и командование Воронежским фронтом не в полной мере учли эти факторы, а также силы и упорство врага. Стремясь использовать благоприятную оперативную обстановку, ещё до завершения основной фазы Воронежско-Касторненской операции, Москва потребовала от командования фронтов развернуть наступление на Курск и Харьков. Еще 21 января, в разгар уничтожения острогожско-россошанской группировки, А.М. Василевский и Ф.И. Голиков доложили в И.В. Сталину свои соображения о плане дальнейших действий фронта после завершения Воронежско-Касторненской операции. Согласно документу к 30 января предполагалось на рубеже р. Оскол (от Старого Оскола до Уразово) развернуть основные силы фронта и нанести ими три удара по сходящимся направлениям на Харьков. Эта идея вечером 26 января была закреплена решением И.В. Сталина. Исходя из его указаний 28 января, т. е. в наиболее драматичный момент операции, Ф.И. Голиков, отдавая приказ на уничтожение тогда ещё полуокружённой группировки юго-восточнее г. Касторное, одновременно распорядился 1–2 февраля выдвинуть соединения правого крыла фронта на рубеж рек Тим и Оскол для наступления на харьковском и курском направлениях. 38-й А предстояло нанести удар на Обоянь, 60-й А – на Курск, а 40-й А – на Белгород и далее на Харьков[211]. Таким образом, завершение ещё проводившейся операции отходило на второй план.

Ф.И. Голиков недооценил потенциал окружённой вражеской группировки, в его плане дальнейших действий не было даже намёка на возможность её прорыва из «мешка». Следовательно, не были предусмотрены и меры по его противодействию[212]. Уничтожение якобы полностью деморализованной тридцатипятитысячной группировки было поручено лишь одной армии Чибисова, которой на это отводилось всего двое-трое суток. Хотя она насчитывала лишь 27 500 личного состава[213]. Это был явный просчёт как в оценке численности противника, находящегося в «котле», так и собственных возможностей, который и привёл к прорыву из окружения части сил неприятеля. Анализируя эту проблему, офицеры Генерального штаба писали: «Следует отметить, что неприятелю удалось вывести часть своей воронежской группировки главным образом потому, что 13-я А Брянского фронта и 40-я А Воронежского фронта, наступавшие на ст. Лачиново с разных направлений, не завершили окружение. Последующий ход боевых действий показал, что необходимо было главные силы 13-й А использовать для образования плотного кольца и установления с частями Воронежского фронта локтевой связи. Для оперативного обеспечения окружения в этих условиях следовало бы выдвинуть на рубеж р. Тим только часть сил 13-й A. Кроме того, для той же цели можно было использовать фронтовые резервы и часть сил 48-й А»[214]. А о том, в каком тяжёлом состоянии находились наступавшие соединения 40-й А, свидетельствует такой факт. Командование 25-й гв. сд, которая на её правом крыле фактически в одиночку создавала внутренний фронт окружения, из-за высоких потерь и отсутствия пополнения в это время было вынуждено вместо трёх стрелковых батальонов в каждом полку сформировать по два[215].

Командование ГА «Б», хотя и понимало, что войска в значительной мере измотаны и понесли существенные потери, испытывали трудности с боеприпасами, транспортом и горючим, но сдаваться на милость победителя не собиралось. Нельзя не согласиться с полковником B. П. Морозовым, который отмечал: «Вместо того чтобы надежно закрыть промежутки и расчленять вражескую группировку, основные усилия, по существу, направлялись на выталкивание немецко-фашистских войск. А всё это, в конечном счёте привело к тому, что борьба с воронежско-касторненской группировкой затянулась и приковала значительно больше сил, чем рассчитывало командование фронта»[216].

Уничтожение окруженного врага существенно осложнялось тяжелыми зимними условиями. Метели, длившиеся несколько суток, забивали пути и затрудняли продвижение войск. Артиллерия и тылы отставали на десятки километров, не хватало боеприпасов, горючего и продовольствия. Бронетехника вязла в полутораметровых сугробах, авиация 2-й ВА практически бездействовала.

Командование вермахта активно искало пути разрешения кризиса. 3 февраля 1943 г. произошла смена командования 2-й А, генерал-лейтенант Г. фон Зельмут был снят с должности, а на его место прибыл генерал пехоты В. Вайсс. Рокировка была вызвана недовольством Берлина действиями прежнего командующего и неверием в то, что он может переломить ситуацию. Параллельно в штабе самой 2-й А шла активная работа по выработке решения о выводе войск из «мешка», и главным шагом в этом, по его мнению, должен был стать захват крупного узла дорог станции Горшечное.

С 29 января по 1 февраля дивизии правого крыла Воронежского фронта продолжали уничтожать воронежско-касторненскую группировку и одновременно готовились к проведению новой операции. По распоряжению К.С. Москаленко, задачу обороны Горшечного комдив-25 возложил на 73-й гв. сп подполковника А.С. Белова, усилив его учебным и пулемётным батальонами и 29-й оиптд. Однако эти силы оказались