Кто не с нами, тот против нас! 1918-1920 годы - Владимир Виленович Шигин

всему северо-западному региону начались восстания недовольных продразвёрсткой и мобилизацией в Красную армию крестьян. Ряд командиров Красной армии, к этому времени, состояли в различных тайных контрреволюционных организациях. Состояние частей 7-й армии к июню 1919 года из-за перебоев со снабжением, военных неудач на фронте, слабой политической работы и измен командиров стало критическим. Обычным явлением стало дезертирство. Нередко на сторону белых переходили целые полки. Так, 12 июня на сторону белых перешли 1-й и 2-й Кронштадтские и 105-й стрелковые полки, оборонявшие подступы к форту «Красная Горка». На этом фоне резко усиливалась антибольшевицкая эсеровская пропаганда.

Восстание на форте было тщательно подготовлено. Так 24 мая комиссар Кронштадтской военно-морской базы Н. М. Лудри докладывал: «Крепость может на форт положиться как на вполне надёжную опору… Признаков, наталкивающих на подозрение к измене, не наблюдалось нигде». Ему вторили комиссары 7-й армии: «Особенно сознательна дисциплина артиллеристов на Красной горке».

На фортах действительно служил ряд бывших офицеров, настроенных яро антисоветски. Но это была только вершина айсберга. Активность бывших офицеров опиралась на их взаимопонимание в разочаровавшихся в большевиках матросах. Позднее историки будут рассказывать о том, что нехорошие офицеры распропагандировали хороших матросов. Это полная ерунда! Попробовали бы эти же офицера распропагандировать этих же матросов в 1917 году! Их бы через три минуты подняли на штыки. Но в 1919 году политическая ситуация изменилась, и большевики уже и близко не пользовались такой популярностью и доверием у матросов, как в преддверии Октября. Если кому матросы из гарнизонов кронштадтских фортов еще в и верили, так это только левым эсерам. Именно матросы-эсеры (а также анархисты, ну куда без них!) и стали опорой заговорщиков.

Мятеж на форте возглавил его комендант бывший поручик Н. М. Неклюдов. В подготовке мятежа участвовали как бывшие офицеры Куприянов, Лащилин, Делль, так и матросы-эсеры, и даже матрос-большевик Урбанис.

Форт «Красная Горка» имел 10 двенадцатидюймовых орудий.

11 июня, защищавшие непосредственные подступы к форту 1-й и 2-й Кронштадтские крепостные полки (укомплектованные матросами), перебив коммунистов, перешли на сторону белых.

Во главе мятежа двух полков встали начальник сухопутной обороны Кронштадтского укрепрайона Делль и начальник левого боевого участка П. Кокоулин. Самое удивительное, что офицерам с фортов удалось абсолютно спокойно разоружить 1-й экспедиционный отряд моряков. Единственным, кто оказал противодействие, был комиссар отряда. 19 июня 1919 года он доложил о попытке П. Кокоулина арестовать одиннадцать коммунистов отряда.

Заметим, что П. Кокоулин пользовался авторитетом у матросов, так как в декабре 1918 года командовал батальоном печально известного 1-го Морского Кронштадтского полка.

Офицеры форта «Красная Горка»

На замену перешедших на сторону противника полков красное командование начало спешно направлять к форту более надежные части, в т. ч. и «коммунистический отряд», наспех собранный из рабочих в 250 человек, во главе с комиссаром И. В. Юклявским.

Но Н. М. Неклюдов опередил. Он выступил перед пулеметной командой, призвав матросов переходить на сторону белых и арестовать всех коммунистов форта. И матросы его поддержали.

Комендант Н. М. Неклюдов и левые эсеры (что признавалось в 20-е годы и замалчивалось потом) действительно сыграли решающую роль в мятеже, но не из-за тесной связи с «правыми» белогвардейцами и военспецами, а прежде всего из-за тесной связи с левыми матросами. Подчиненные Н. М. Неклюдову офицеры появились в качестве участников мятежа только под утро, после того, как он ночью в течение получаса «договорился» с рядовыми. Настроение офицеров, например, их сомнения о форме будущего правления, Н. М. Неклюдов склонен был почти не брать в расчет. Среди ближайших помощников Н. М. Неклюдова был левые эсеры: бывший секретарь Исполкома Кронштадтского Совета, командир сводного отряда кронштадтцев в Октябрьскую революцию матрос Л. К. Гримм, а также главный коммунист Красной Горки, «председатель ЦК Коллектива форта» матрос С. Урбан. Многие рядовые матросы и красноармейцы во время мятежа называли себя левыми эсерами и считали, что они действуют, как было постановлено их ЦК. Доподлинно известно, что часть коммунистов и сочувствующих сами повлияли на участие двух батарей в мятеже. Да, они были коммунистами, но они были и матросами, и последнее в 1919 году значило гораздо больше, чем первое.

Николай Михайлович Неклюдов

В 3 часа 13 июня отряд коммунистов прибыл на форт. Почти сразу отряд был разоружен и арестован пулемётной командой форта. Также немедленно были арестованы все коммунисты и комиссары – всего их набралось 357 человек. При этом никто сопротивления не оказал.

Утром, в 7 часов утра, Н. М. Неклюдов был неверно информирован о том, что на сторону восставших перешли гарнизоны Кронштадта и близлежащие форты – Обручев, Риф, Тотлебен, Константин, а также весь Балтийский флот. Эта же дезинформация, которая всё же была на руку мятежникам, распространилась по всему форту. Гарнизон форта был собран на плацу, и комендант объявил о мятеже. Форт перешёл в руки восставших без сопротивления.

Около 8 часов утра 13 июня 1919 года за подписью Н. М. Неклюдова с «Красной Горки» были посланы две радиотелеграммы. Первая. – в Биоркэ командующему английским флотом: «Красная Горка в вашем распоряжении» и вторая – гарнизону Кронштадта: «Присоединитесь к нам, иначе Кронштадт будет уничтожен».

Обстрел кронштадтских фортов курсовой батареей. Март 1921 года. Фото В. К. Буллы

В 15 часов 13 июня мятежники Красной Горки предъявили ультиматум Кронштадту сдаться через 15 минут. При этом мятежники объявили и свой лозунг – «Довольно братской крови»!

Военно-морской историк М. А. Елизаров пишет: «После начала выступления Красной Горки в начавшемся бое между нею и Кронштадтом просматривалось большое влияние морального фактора, во многом обусловленного рамками „зеленой“ идеологии („довольно братской крови“ и т. п.). Военные факторы (соотношение сил, калибр орудий и т. п.) были определяющими для военспецов и большевистского начальства (а в последующем и для советских и эмигрантских историков). Приоритет морального фактора виден, например, как в захвате „мятежниками“ Красной Горки, который был осуществлён бескровно, так и в оставлении потом ими форта, даже не выведя из строя орудия. Для личного состава важным было: кто первый предъявил ультиматум, кто первый выстрелил (на несколько минут раньше линкоров стрелять начала Красная Горка), кто посмел задеть „гражданских“, кто расстреливает пленных и т. п. Кронштадт и линкоры отчасти потому успешно и громили мятежный форт, а он им слабо отвечал, что получили моральный перевес из-за обнаружившейся несостоятельности „зелёной идеологии“. Англичане и белые не ответили форту взаимностью, не оказали ему немедленную помощь. Форт выступил под флагом „довольно братской крови“, а сам