Подвиг разведчиков. Беседы с легендами - Ева Михайловна Меркачёва

– Сложно представить, что в глуши растут кадры для нелегальной работы за рубежом в мирное время.

Л.И. Нуйкина вместе с автором книги

– В сибирском селе в свое время родился Василий Шукшин. Но мы с ним из разных мест. А то, что разведчицей-нелегалом может стать даже девушка из деревни, факт. Перед вами – живой пример.

Я горжусь тем, что не профессорская дочка, что из деревни родом. Вспомню детство – глушь, послевоенная бедность, разруха, но такое сумасшедшее желание жить, такой интерес к учебе! Мы (домами, семьями) по 5 копеек сбрасывались, чтобы купить по очереди кому варежки, кому шапку, кому сапоги – чтоб до школы дойти. Сажей писали на газетных листочках в школе.

Кстати, мой муж тоже из небогатой семьи. Он когда поступил в МГИМО, ходил на лекции в хромовых сапогах и толстовке, которые ему достались от отца-фронтовика. Над ним посмеивались однокурсники, но он этого не стеснялся.

Мы в детстве мало что знали и видели. Интересно было учиться. А сейчас не хотят. Мы покупали кому шапку, кому варежки, чтобы в школу можно было ходить. А сейчас на машине ребенка везут, а он не хочет. Он еще никто, а у него есть все.

– Вы ведь врач по образованию? Что может быть общего у медика и разведчика?

Я действительно врач, акушер-гинеколог по специальности. И я даже поработала какое-то время доктором в селе.

Людмила Нуйкина

Сначала меня послали в тайгу. Бывшие осужденные с топорами в медпункт ко мне забегали: «Дай спирту!» Но я их не боялась. Пациенты у меня были интересные. Однажды пришел дед – окладистая борода, расписной кушак, косоворотка. Говорит – ухо болит. Я ему выписала порошки (в то время таблетки редко использовали, чаще порошки), сказала, чтобы принимал каждый день. Через три дня пришел: «Дочка, делал все, как ты велела. Ухо больше не болит, но я им не слышу». Смотрю – а он, оказывается, порошок в ухо засыпал! Я к больным по вызовам на лошади ездила. Эх, были времена… Женщина ребеночка родит, а я принимаю, и первая его вижу! Понимаете? Это такая радость!

– Вы с такой любовью про профессию рассказываете… Так почему же бросили ее ради разведки?

– Если любишь человека, то пойдешь на все. А Виталий выбрал работу разведчика первым. Мы вообще с ним с 16 лет дружили. Но о том, что он стал разведчиком, я не сразу узнала. Дело было так. Мы переехали в Москву, поженились, сын родился. И тут он спрашивает: «Как смотришь на то, чтобы пожить с чужим паспортом?» А я говорю: «Зачем мне чужой?! У меня свой есть!»

Я все время спрашивала у тех людей, которые меня принимали на работу в разведку: «Скажите, что я буду делать?» Мне ничего конкретного не отвечали. После я поняла почему. Если бы они сразу все рассказали, я бы испугалась. Но отказалась бы вряд ли – я за мужем готова была хоть в огонь, так его любила.

Но вообще у меня с детства было осознание, что не только для себя живешь. И у мужа так же. Мы не интересовались при устройстве на службу – сколько будем иметь, какие льготы. Нам это в голову вообще не приходило.

– Учили языки?

– Французский, английский, испанский… Учила в основном по фильмам, это самая действенная методика.

Муж делал акцент на английском. К нам домой приходил Конон Молодый (известный советский разведчик-нелегал, действовавший под именем Гордона Лонсдейла. – Авт.). Он учил мужа английским матерным словам. Говорил: «Ты должен знать их! А то тебя будут материть, а ты будешь улыбаться». А будущий предатель Гордиевский учил мужа датскому языку (полковник Первого главного управления КГБ СССР, работал на британскую разведку, заочно приговорен к расстрелу за государственную измену. – Авт.).

Учеба включала в себя много такого, о чем до сих пор рассказывать нельзя. Но вообще нас готовили по закону военного времени, так что мы учились даже, как закладывать бомбы, как разминировать и т. д. В программе подготовки были приемы борьбы и стрельба в том числе. Через все то, что проходил муж, прошла и я. Это делалось для того, чтобы в любой момент я могла его заменить. Но вдвоем работать всегда было легче и спокойнее.

– Помните первую поездку за границу?

– Конечно! Но мы по одному ездили в «обкатку». Помню, пришлось мне снимать жилье у местной жительницы, которая оказалась сотрудницей спецслужб! Это я потом поняла, а так все случайно вышло. И вот она как-то говорит: «Давай пообедаем у меня на работе в столовой». – «Давай». Прихожу по адресу, а это аналог нашей нынешней ФСБ. И вот получилось, что попала прямо в логово врага. У мужа в первой поездке тоже были приключения, так что он по возвращении заявил мне: «Я один больше не поеду».

– Что самое трудное в работе нелегала?

– «Оседание». Надо в чуждой стране как-то осесть, зацепиться. Даже если у тебя легенда хорошая и есть все документы и деньги на первое время. Ты сам должен себя проявить на чужбине и сам развернуть деятельность.

– Какую?

– Ну, вот мы с мужем получили образование за границей, устроились на работу. Муж стал инженером. Причем большим специалистом в области техники. Потом он открыл несколько фирм в разных странах. Одна из них, не поверите, до сих пор существует и приносит прибыль!

– А вы на кого выучились? Что-то с медициной?

– Нет, я освоила за границей делопроизводство и машинопись, получила диплом. Но по медицине всегда очень скучала. Однажды чуть себя не выдала. Мне делали небольшую операцию, и я ляпнула на операционном столе: «Неправильно манипуляцию производите, не так надо». Потом оправдалась: якобы у меня подруга – профессор медицины, и я от нее узнала, как правильно.

– Техническая разведка вызывает много споров. Получается, одна страна вместо того, чтобы развивать собственный научный потенциал, использует разведчиков, которые «заимствуют» уже готовые научные открытия.

– «Если что-то плохо лежит, почему не взять?» – так говорил один иностранный разведчик. И я с ним согласна. Мы экономим время и ресурсы нашего государства. А все силы можно бросить на что-то другое. Понимаете, это вечный круговорот.

– Вы добывали только документацию или же и саму технику?

– Все. Несколько раз выносили большие сумки с приборами. Первые компьютеры мы достали. Вообще мы добывали столько ценного, но всегда переживали, чтобы это не