СМЕРШ против бандеровцев - Анатолий Степанович Терещенко

– И кого вы нашли там?

– Целую банду! Задержали сестру главаря под кличкой Ярый. Она нам и рассказала, каким образом можно попасть в «гости» к бандеровцам. Сначала бандитов покинуть логово уговаривали родственники. Потом мы решили продемонстрировать свое стремление довести начатое дело до конца – взорвали гранату на уровне дверей. Почувствовав бесперспективность к сопротивлению, все они сдались вместе с Ярым.

После этого мы решили исследовать бункер.

– И что там обнаружили?

– Нашли много чего интересного: во-первых, золу – свидетельство уничтожения важных документов; во-вторых, много оружия и боеприпасов. Немало было запасов и продовольствия: сало, сухари и… обилие грецких орехов. Но, самое главное, мы обнаружили обмундирование наших воинов: ремни, солдатские гимнастерки, офицерские кители и массу советских медалей и орденов.

Именно в этой форме они ходили по селам, выслеживая сторонников советской власти и забирая от ее имени у крестьян продукты.

– Какова их судьба в дальнейшем?

– Прибыли машины и их отправили в Луцк… Это было тяжелое время войны… после войны.

Бандит из куреня Крука

Начальник Управления КР СМЕРШ 1-го Украинского фронта генерал-майор Николай Кузьмич Ковальчук, украинец по национальности, родившийся в Холмском уезде Люблинской губернии Царства Польского в начале века – в 1902 году, когда ему приносили обобщенные справки о злодеяниях бандеровцев, тяжело вздыхал и катал желваки. «Это ведь нелюди, они хуже немцев, – возмущался он. – Украинцы украинцев колошматят. Советский Союз выигрывает Великую войну, а Украина находится в клинче гражданской бойни. Явно, бандеровцы в ней никакого приза не получат. Они проиграют затеянную бойню вчистую. А при чем тут мирные польские жители – простые крестьяне, годами легко уживавшиеся с украинцами? Как тяжело это воспринимать нормальным человеческим сознанием. Это трагедия моего народа, забывать которую – преступно».

Николаю Кузьмичу позвонил старший следователь и предложил ознакомиться с очередным протоколом допроса бандита.

– Кого вы на сей раз мне хотите приподнести? – устало проговорил генерал.

– Бандита Ярослава Пилипчука.

– Это что, Хмара из куреня Крука?

– Так точно, товарищ генерал, – отчеканил майор и задумался: «Вот память! Сколько он ежедневно перелопачивает материалов, однако помнит клички бандеровцев».

Ровно через три минуты в дверь кабинета, если можно его так назвать, – комнаты покинутой хаты хозяевами, тихонько постучали. Это был майор – следователь.

– Да-а-а!

Генерал разговаривал по телефону с командующим фронтом Иваном Ефимовичем Петровым. Хозяин «кабинета» головой кивнул на стол, показывая место, где вошедший может положить документ…

Поговорив по телефону, он сразу же потянулся к «слюнявчику» – тоненькой обложке, в которой лежал документ. Из протокола Николай Кузьмич узнал, что истребление польского населения проходило по указанию Петра Шатинского – Крука, а Крук получал распоряжения непосредственно от руководителя Южной группы Петра Олейника (Эней).

Банда УПА* куреня Крука принимала непосредственное участие в уничтожении и грабежах польского населения в селах Шумского района: Забара, Мосты и Куты.

Кроме того, бандит подтвердил, что, не успев сформировать и организовать УПА*, ее руководители высшего и среднего звена по распоряжению центрального провода ОУН* стали быстро налаживать контакты с германским и венгерским командованием, фашистской разведкой и предлагать свои услуги, прежде всего в борьбе против советских войск и партизан.

«По-другому развиваться события не могли, – рассуждал начальник управления КР СМЕРШ фронта, – так как весь центральный провод ОУН* и так называемый штаб УПА* были сформированы под диктовкну немецкой разведки практически из числа официальных сотрудников абвера, гестапо, полиции и их агентуры».

Армейские чекисты получили данные о приказе, подписанном 9 сентября 1943 года командиром группы УПА* Энеем о том, что из складывающейся политической ситуации следует прекратить какие-либо агрессивные действия против мадьяр на территории всего военного округа. Предлагалось быть с ними приветливыми и предупредительными.

Ответственность за выполнение настоящего приказа возлагалась на командиров подразделений УПА* и комендантов подполья ОУН*.

Показания из протокола допроса Хмары дублировали ранее полученную информацию об обеспечении фашистскими оккупантами крупных банд УПА* оружием и боеприпасами. Для постоянной связи с гитлеровцами в распоряжение этих бандеровских отрядов абвер выделял радистов с рациями, а также специальные группы курьеров.

Хмара подтвердил информацию о том, что бандеровцы пытаются в «случае победы москалей зарыться в землю» и действовать партизанскими методами. В лесах, на хуторах, а иногда и в селах у доверенных лиц бандеровцы сооружают подземные укрытия – схроны. Те, кто случайно узнавал о них, были обречены на смерть. Иногда бандеровцы принуждали заподозренных сельских жителей, по-доброму расположенных к Красной армии, копать такие жилища, а затем их расстреливали, чтобы скрыть тайну и избавиться таким способом от своих идейных врагов.

Рассказал он о случае, произошедшем в Рогатинском районе на Станиславщине (ныне – Ивано-Франковская область. – А.Т.). Там националисты задержали 25 евреев, которые прятались в лесу. Им тут же приказали выкопать несколько ям для схронов, оборудовать их и тщательно замаскировать. Потом их отвезли на подводах к озеру и там расстреляли, а трупы сбросили в воду.

Сообщил Хмара и о фактах скорой и жестокой расправы над сомневающимися некоторыми повстанцами в правильности кровавого выбора руководством бандеровского ОУН*. Таких «свободомыслящих вояк» расстреливали, вешали, казнили отсечением головы перед строем.

Много еще чего почерпнул генерал из чистосердечных показаний повстанца, понявшего, что сопротивление против огненного вала Красной армии, постепенно выжигавшего нацистское воинство, бесполезное. В одном из ответов на вопрос следователя, что он вынес из двухлетнего пребывания в банде Крука, Хмара признался: «Многие молодые хлопцы давно поняли, что против Красной армии воевать бессмысленно. Как мы можем одолеть ту армию, которая согнула в бараний рог вермахт. Местное население, особенно в последнее время, встречает нас как бандитов – не желает делиться с нами продуктами, проклинает нас за жестокость и море безвинно пролитой крови…»

«Что ж, прозрение приходит, – размышлял генерал. – И это неизбежно, потому что власть, основанная на ложной идее, обречена на гибель от собственного произвола. А произвол, да еще такой кровавый, как у бандеровцев, создает искусственное бытие. А бытие без нравственного бытия есть не что иное, как проклятие, и чем значительнее это бытие, тем значительнее и это проклятие. Мирные граждане проклянут этих вурдулаков, даже если и попытаются когда-то какие-то политиканы обелить их. Но “Черного кобеля не отмыть до бела”».

Так тогда рассуждали многие трезвомыслящие головы…

* * *

Судьба Крука – Шатинского Петра Федоровича – была предсказуема…

Он с отрядом в составе 63 бандитов решил запастись продовольствием и пройтись по селам и хуторам Дремайловского района Тернопольской