Военная книга - Л. Савельев

собою внизу синее море, над собой вверху синее небо. Так радостно, что казалось — ничего лучшего на свете нет, только бы лететь так и лететь. Но путь был далек, часы шли за часами, уже настал полдень. И стал Икару наскучивать ровный, спокойный полет. Захотелось ему взмыть вверх к солнцу. Отделился Икар потихоньку от отца и стал забираться все выше и выше. Взвился так высоко, как и птицы не залетают. Стало ему жарко: сюда уже не достигала морская прохлада. Но так весело было Икару, такой охватил его восторг, что он не замечал ничего, позабыл об всем на свете.

И не заметил Икар, как от жары, от солнца, стал таять воск, скреплявший перья. Растаял воск, и крылья вдруг рассыпались- Точно камень, упал Икар в море, в волны, и стал тонуть.

Увидел это Дедал, бросился на помощь сыну. Слишком поздно: уже утонул Икар, не видно и следа, не спасти его теперь.

Горько заплакал Дедал. Но не перестал он махать крыльями, не прекратил полета. Через несколько дней прибыл он на родину, уничтожил там свои крылья и больше уже никогда не пытался летать.

ЛЮДИ-ПТИЦЫ

Истинно ли это сказанье о Дедале, или все очно от начала до конца выдумка? Может ли человек, смастерив себе крылья, летать, как птица?

Века шли за веками, а никто не мог ответить на этот вопрос. Многие, подобно Дедалу, смотрели с завистью на птиц и мечтали о полете. Но мало было храбрецов, которые попытались осуществить свою мечту.

Одним из таких смелых людей был английский монах Оливье. Жил он восемьсот лет назад- Он, действительно, сделал себе крылья из, птичьих перьев и попробовал взлететь с башни. Но, вместо того, чтобы

Он не поднялся в воздух ни на вершок.

взлететь, он упал на землю, расшибся, сломал себе обе ноги. На всю жизнь остался он калекой.

Другим смельчаком был русский крестьянин Никита, — фамилии юн не имел, — живший триста лет назад. Он сделал деревянные крылья и стал просить у царя Ивана Грозного разрешения полетать над Москвой.

Царь рассердился, сказал, что человек — не птица, нечего ему летать. И велел деревянные крылья сжечь, а крестьянину-изобретателю отрубить голову.

Прошло сто лет, и другой русский крестьянин сделал кожаные крылья. Поглядеть на полет собралось много народу. Но как ни маялся крестьянин, как ни махал он до седьмого поту руками, к которым были подвязаны крылья, он не поднялся в воздух ни на вершок.

И за это неудачливого изобретателя батогами били, а потом заточили в тюрьму.

Потом еще другие люди пытались подняться в воздух, размахивая самодельными крыльями — слюдяными, кожаными, деревянными- Но никому это не удалось, никто не полетел...

Сказание о Дедале оказалось всего-навсего выдумкой.

ПЕРВЫЙ САМОЛЕТ

Почему же птица может летать, размахивая крыльями, а человек этого не может?

Птица — например, воробушек — маленькая, легкая и для своего веса очень сильная. Человек в тысячу раз тяжелее птицы. Сильнее же ее не в тысячу, а только в сотни раз. Он слишком слаб для своего веса. Поэтому, как бы ни напрягался человек, как бы ни махал он крыльями, в воздух ему не подняться.

Не может ли, в таком случае, ему помочь машина? Ведь машину можно построить очень сильную.

Такая мысль пришла в голову изобретателям лет пятьдесят назад. И они стали думать, какую машину приспособить для полета.

Но прежде, чем строить машину, надо было решить другую задачу: научиться удерживать равновесие в воздухе. Ведь даже при ходьбе надо уметь удерживать равновесие, и это совсем не так легко: маленькие дети, когда начинают ходить, идут спотыкаясь, шатаются и то и дело падают. А удерживать равновесие при полете, конечно, еще гораздо труднее, чем при ходьбе.

Что толку было бы в такой летательной машине, которая то и дело теряла бы равновесие в воздухе и из-за этого падала бы на землю?

Немецкий инженер Лилиенталь из ивовых прутьев, обтянутых материей, сделал себе крылья. Сделал не для того, чтобы, махая ими, взлететь вверх. Лилиенталь понимал, что это невозможно. Но он хотел, пользуясь крыльями, научиться тому искусству, которое известно всем птицам, но неизвестно человеку: искусству удерживать равновесие в воздухе.

Лилиенталь приладил крылья к перекладине и приделал к ней сзади хвост. Обхватив перекладину, Лилиенталь сбегал с горки против ветра, делая прыжки. При этом он старался затянуть прыжок, опускаться на землю медленно и плавно, как бы скользя в воздухе.

Сначала это ему плохо удавалось- Не проходило и двух секунд, как он уже оказывался снова на земле.

Но Лилиенталь был очень упорен. Он прыгал и прыгал безустали, старался разбежаться получше, менял форму крыльев и хвоста. Пять лет своей жизни потратил он на эти опыты. И наконец дело пошло на лад.

Лилиенталь — первый планерист.

Лилиенталь совершал теперь изумительные, огромные прыжки: на двести-триста метров. В продолжение полуминуты оставался он в воздухе, медленно, еле заметно скользя вниз. Он научился если не летать, то зато парить, как парит иногда ястреб в небе, распластав неподвижно свои крылья.

Крылья, перекладина и хвост — это то, что мы теперь называем планером. Лилиенталь был изобретателем планера, первым планеристом на свете.

Уже более двух тысяч прыжков совершил Лилиенталь. Уже подумывал он о том, нельзя ли поставить на планер мотор и пропеллер и тем самым превратить его в самолет.

И вдруг все прервалось, все кончилось. Случилось несчастье: во время одного из прыжков Лилиенталь потерял равновесие, грохнулся с высоты на землю, расшибся насмерть.

Это была страшная смерть. Но она не остановила других изобретателей. Опыты Лилиенталя продолжили американцы братья Вильбур и Орвиль Райт.

Забросив свою обычную работу, — они были мастерами по ремонту велосипедов, — братья Райт стали строить планер. Три года потратили они на то, чтобы найти лучшую форму планера и научиться удерживать равновесие в воздухе.

Они, подобно Лилиенталю, научились парить. А научившись парить, они захотели летать.

Для этого они приделали к планеру пропеллер — винт с лопастями. Каждая из этих лопастей была как бы маленьким крылышком. А для того, чтобы винт быстро вращался и его лопасти били воздух, они поставили на планер машину — мотор — и соединили его с винтом-

В декабре 1903 года они совершили на своем аппарате первый полет. Он продолжался всего пятьдесят девять секунд.

Ведь мотор был слабенький, аппарат плохонький,