Неизвестный геноцид: Преступления украинских националистов на юго-восточном пограничье Польши 1939-1946 - Богуслав Пазь

идеолога, но даже мага, владеющего мыслями галичан. Эти тезисы поддерживал часто писавший в «Культуре» Богдан Осадчук, проходивший в годы войны обучение в Берлине. Здесь мы должны отметить, что польские авторы, публиковавшиеся в этом издании, старались не поднимать тех вопросов, которые могли скомпрометировать украинское националистическое движение. Таким образом, мы можем позволить себе утверждение, что редакция «Культуры» была защитников интересов интегральных украинских националистов. Украинские авторы до сего дня усиленно продвигают мнение, что не следует применять принципа взаимности в решениях взаимных проблем. Поднятый в Польше на щит миф о «молодости и незрелости» украинского государства привел к политике значительных уступок за счет интересов польского государства, хотя трудно назвать сплошные уступки политикой. И так продолжается по сей день. Как пишет Богумил Гротт, постулат соблюдения собственных национальных интересов стал как никогда актуален в посткоммунистической Центральной и Восточной Европе, где снова возродились разновидности национализма, включая агрессивный украинский интегральный национализм[314]. В том числе поэтому взгляды, продвигавшиеся на протяжении многих десятилетий парижской «Культурой», принимаемые на веру без должной доли критики, были и являются вредоносными и недружественными польской идее государства. Элита здорового государства заботится о его интересах и о сферах его влияния[315]. И она не смотрит не мир зашоренным взглядом. Если украинцы и галичане хотят жить в Европе, то призраки прошлого в виде посткоммунизма и украинского неонацизма, поддерживаемые последователями этих идеологий, должны отправиться на кладбище истории. Галичане не хотят извлекать уроки из преступлений и политических ошибок своих интегральных националистов, за которых расплачивается вся Украина. А польская политическая элита обязана посмотреть правде в глаза, чтобы отдать себе отчет в том, что и как на самом деле происходит на Украине. Она обязана, действуя в Польше в интересах польского государства, не блокировать информацию, поступающую из этой страны по каналам радио, телевидения и в печать. Она не должна дезинформировать общество, что, к сожалению, происходит во имя «политической корректности» и чуждых, часто враждебных Польше интересов. Следует с большим опасением признать, что необандеровские движения с так называемой Западной Украины смыкаются с движениями из Центральной Украины, которые восходят к гайдамацким традициям. Принимая во внимание царящую на Украине бедность, в не столь отдаленном будущем это может создать взрывоопасную ситуацию, угрожающую стабильности в этой части континента. Подобного типа угроз польские политики не желают замечать, обманываясь заверениями постмодернистских СМИ.

Поддержка прозападной и антироссийской ориентации на Украине, к сожалению, слишком часто означает поддержку необан-деровцев и направляемых ими организаций, которые настроены решительно одинаково антипольски, антиеврейски и антирусски, и точно так же, как в старые времена — шовинистически. Они чтут таких нацистских героев как: Степан Бандера, Роман Шухевич, Микола Лебедь, Володимир Янив, Степан Ленкавский или Дмит-ро Мирон. Ставят памятники, восхваляющие их антипольские настроения и идеологию украинского интегрального национализма. Как нам известно, после возникновения украинского государства, туда с Запада нахлынула волна бандеровских публикаций, популяризировавших фальсифицированную версию истории. Фальшивая история становится базой столь же фальшивой, опирающейся на «хотение» политики. К сожалению, польские власти недооценивают эту проблему, точно так же, как и ревизионистские устремления украинских националистов, направленные на аннексию у Польши 19 юго-восточных повятов как части так называемых «украинских этнических земель»[316]. Публикации украинских националистов и их апологетов подчеркивают насилие со стороны польских «оккупационных властей» по отношению к украинцам, полностью расходясь в оценке с международным правом. Эти публикации конечно же не упоминают преступной террористической и шпионской деятельности Украинской Военной Организации и ОУН в пользу соседних государств, враждебных Польше. УВО и ОУН проводили политику террора по отношению к польским и украинским сторонникам примирения, зачастую убивая их. Националистические публикации выпячивают борьбу УПА с АК, причем пишут о данной борьбе даже в те периоды времени, когда Армии Крайовой на Волыни вообще еще не существовала. Они описывают бои УПА с немцами, которые, впрочем, можно пересчитать по пальцам одной руки. УПА не была партизанским движением. Ее боевики (как они сами себя называли) по большей части набирались в принудительном порядке. Тот, кто не желал убивать поляков, будучи уповцем, вместе со своей семьей ликвидировался Службой Безопасности ОУН. УПА были боевыми группами ОУН, которые в необандеровской литературе пропагандистски именуются армией. Убийства УПА евреев, поляков, украинцев и русских, а позже — советских активистов, не оказали никакого влияния на возникновение независимой Украины. Тезисы бандеровских пропагандистов о том, что была возможна совместная борьба украинцев и поляков против немцев и Советов, абсурдна. Кем были террористы и боевики из ОУН для признаваемого в мире польского эмигрантского правительства в Лондоне или для командования АК? Сторонниками Третьего Рейха, его наемниками или, в меньшей мере, самозваными атаманами, которых никто не мог воспринимать всерьез. Несмотря на это, проводились переговоры между командованием АК и ОУН(б). Однако последние относились к этим переговорам, как к зондированию почвы без конкретных обязательств[317]. Когда поляки призывали прекратить бессмысленные убийства, делегаты ОУН(б) прямо в глаза лгали и утверждали, что на местах их уже не слушают и что это убивают какие-то анархистские банды, а сами они не имеют с этим ничего общего.

Организация Украинских Националистов, стремящаяся построить государство, основанное на нездоровых проявлениях любви к Родине (заключавшихся в ненависти к чужакам), вооружившись нацистской идеологией, хотела достичь этой цели, использовав благоприятный исторический момент. Его должна была приблизить ожидавшаяся война, способная разрушить версальский порядок, ненавистный немцам и украинцам из числа польских граждан. По мнению деятелей ОУН, выдуманное украинское государство тоталитарного и нацистского характера[318] должно было возникнуть в результате «национальной революции». Чтобы поднять на борьбу украинское крестьянство, ОУН проводила энергичное обучение молодежи и взрослого населения. Она делала упор на демонстрации враждебной и вредоносной деятельности поляков, евреев и русских на так называемых «украинских землях». Преумножение ненависти было основным лозунгом этого обучения (подобные курсы проводятся и сейчас). Поляки, жившие на Волыни и в Восточной Мало-польше, а также украинцы, призывавшие к мирному труду, должны были быть изгнаны или уничтожены, т. е. истреблены в ходе «национальной революции». По мнению ОУН, котел ненависти должен был кипеть постоянно. Поэтому в 30-е гг. XX в. террористы из ОУН, в состав которой вошла УВО, убивали польских политических деятелей, силившихся нормализовать польско-украинские отношения. Убитые боевиками ОУН директор Восточного департамента МИД Тадеуш Голувко или министр внутренних дел Бронислав Перацкий были искренними друзьями украинцев, однако они постоянно совершали одну и ту же ошибку: пытались обезвредить галицийско-украинско-нацоналистическую бомбу, противодействуя оуновской «балканизации» Польши. Тем самым они подписали себе смертный приговор, поскольку ОУН стремилась постоянно возбуждать