Созвездие Лубянки. Люди и судьбы - Андрей Юрьевич Ведяев

19 апреля 1943 года Сталин подписал Постановление Совета Народных Комиссаров СССР № 415—138сс о создании Главного управления контрразведки «Смерш» Народного комиссариата обороны СССР – новой мощной спецслужбы, подчинявшейся лично Сталину.

Готовя проект доклада наркома внутренних дел УССР Василия Тимофеевича Сергиенко от 3 апреля 1943 года, Карин также констатировал, что нелегальная разведка НКВД в период немецкой оккупации Харькова не справилась со своими задачами – не смогла своевременно выявить агентуру гестапо и украинских националистов. 9 апреля, находясь в Старобельске, он подготовил записку об опыте работы резидентур Харькова, в которой, исходя из того, что немцы при отступлении бросали своих пособников на произвол судьбы, предложил вербовать националистов в Киеве, Ровно и Львове ради их же спасения. В условиях реформирования советских спецслужб эту идею Карина поддержали. Он был восстановлен в кадрах НКГБ в звании подполковника и в ноябре 1943 года, сразу после освобождения Киева, был назначен заместителем начальника 4‑го Управления НКГБ УССР, отвечавшего за разведывательно-диверсионные операции на оккупированной территории Украины и агентурное проникновение в военные и административные органы оккупационных властей. Теперь его вышестоящей инстанцией был начальник 4‑го Управления НКГБ СССР комиссар госбезопасности 3‑го ранга Павел Анатольевич Судоплатов.

В начале 1945 года Карина назначают заместителем начальника 2‑го Управления (контрразведка) НКГБ УССР и руководителем Оперативной группы НКГБ УССР на Западной Украине. Этому назначению предшествовали события, связанные с началом операции «Перелом».

19 ноября 1944 года сотрудница Львовского музея украинского искусства Ярослава Музыка (кличка «Сова») встретилась с заместителем начальника Львовского облздрава Юлианом Кордюком (агент НКГБ, оперативный псевдоним «Гусев») и предложила ему стать посредником в переговорах между НКГБ и ОУН – УПА. По её словам, Екатерина Зарицкая («Монета»), личная связная Главного командира УПА Романа Шухевича, постоянно докладывала о больших потерях ОУН – УПА и необходимости передышки. 13 февраля 1945 года Карин встретился на квартире Ярославы Музыки с Богданой Свитлык-Литвиненко («Светлана»), которая от имени Центрального провода ОУН(б) вручила ему письмо с условиями переговоров. В частности, националисты требовали направить на встречу официального представителя власти. Было принято решение, что на встречу с бандитами вместе с Кариным под прикрытием сотрудника облисполкома Головко пойдёт заместитель начальника 2‑го отдела УНКГБ по Львовской области майор Александр Алексеевич Хорошун.

24 февраля Карин и Хорошун выехали на автомобиле из Львова в направлении Тернополя, однако вынуждены были вернуться, поскольку бандиты заподозрили присутствие усиленной охраны. 28 февраля они снова поехали по той же дороге. На 93‑м километре их остановили и на санях отвезли к схрону, предварительно завязав обоим глаза. Позже Карин выяснил, что их привезли на хутор Конюхи Козовского района Тернопольской области.

На встрече присутствовали представители бюро Центрального провода ОУН(б) – заместитель Шухевича, генерал-политвоспитатель УПА Дмитрий «Тарас» Майивский и начальник политотдела Главного военного штаба УПА Яков «Галина» Бусел, который до этого был заместителем командира УПА-Север. Василь Кук считал, что именно Бусел был подлинным идеологом УПА. В результате переговоров, которые продолжались пять часов, планировалось подписать предварительное соглашение о прекращении вооружённой борьбы ОУН – УПА против советских войск и добровольном сложении оружия. Развивая свою концепцию, Карин пытался убедить главарей ОУН – УПА, что после капитуляции немцы сдадут своих пособников и тогда их ждет незавидная участь. Он предлагал им сложить оружие на условиях гарантии жизни и свободы. Однако Майивский и Бусел заявили, что будут настаивать прежде всего на гарантиях «реального» суверенитета Украины. При этом они пообещали передать предложения советской стороны Шухевичу и выше. Шухевич направил курьера в Мюнхен с письмом Степану Бандере, однако, как выяснилось позже, тот раскрыл содержание письма властям Третьего рейха и тем самым демонстративно отказался от ведения переговоров с советской властью.

Вскоре Бандера созвал IV Великий сбор, на котором при поддержке Стецко вновь собирался утвердить свою главенствующую роль в ОУН. Представителями от «украинских земель» отправили Майивского и начальника штаба УПА генерал-хорунжего Дмитрия Грицая-Перебейноса, которые должны были повторно передать предложения советской стороны. Однако 19 декабря 1945 года при переходе чехословацко-немецкой границы они попали в засаду, устроенную чехословацкими пограничниками. После короткой схватки Майивский застрелился, а Грицай в тот же день повесился в камере пражской тюрьмы. Бусел погиб ещё раньше, 15 сентября, в селе Бышки Тернопольской области, что в 1,5 км от хутора Конюхи ниже по течению реки, когда ввязался в бой против сотрудников Козовского райотдела НКВД.

6 июля 1945 года Сергею Тарасовичу Даниленко-Карину было присвоено звание полковника. Он по-прежнему работал заместителем начальника контрразведки НКГБ – МГБ Украинской ССР, но в 1947 году вышел в отставку по состоянию здоровья, поскольку потерял зрение. Но он продолжал консультировать сотрудников госбезопасности Украины и участвовать в подготовке молодых кадров. Особенно его помощь потребовалась, когда 16 марта 1953 года министром внутренних дел Украины был назначен бывший заместитель начальника ГУКР «Смерш» генерал-лейтенант Павел Яковлевич Мешик, уроженец Конотопа. По его указанию была предпринята ещё одна попытка добиться разоружения ОУН – УПА. Были отстранены от должности 18 из 25 начальников областных УМВД, настаивавших на силовом решении конфликта. Были также отменены смертные приговоры членам ОУН – УПА и пересмотрены многие уголовные дела, а также свёрнуты войсковые операции. Карин участвовал по поручению Мешика в подготовке письма Главному командиру УПА Василю Куку с предложением о прекращении огня. Взамен Карин обещал широкие социальные гарантии всем вышедшим из подполья и защиту их гражданских прав. Однако после ареста Берии, Мешика и Судоплатова все мирные инициативы были забыты. Карин сам едва снова не угодил за решётку как пособник «врагов народа». Он окончательно ушёл из органов и посвятил себя написанию книг и статей, посвящённых истории украинской церкви и разоблачению украинского национализма.

Павел Анатольевич Судоплатов как внешне, так и по жизни очень похож на Сергея Тарасовича Даниленко-Карина, как в знаменитой песне на стихи Михаила Светлова:

Каховка, Каховка – родная винтовка —

Горячая пуля, лети!

Иркутск и Варшава, Орёл и Каховка —

Этапы большого пути.

Гремела атака, и пули звенели,

И ровно строчил пулемёт…

И девушка наша проходит в шинели,

Горящей Каховкой идёт…

Под солнцем горячим, под ночью слепою

Немало пришлось нам пройти.

Мы мирные люди, но наш бронепоезд

Стоит на запасном пути!

Ты помнишь, товарищ, как вместе сражались,

Как нас обнимала гроза?

Тогда нам обоим сквозь дым улыбались

Её голубые глаза…

Так вспомним же юность свою боевую,

Так выпьем за наши дела,

За нашу страну, за Каховку родную,

Где девушка наша жила…