Созвездие Лубянки. Люди и судьбы - Андрей Юрьевич Ведяев

недели, и решили воспользоваться этим для организации встречи с курьером. Разведчик не знал, кто именно прибудет на встречу, и можно только догадываться, какие эмоции он испытал, когда за столиком парижского кафе увидел… свою жену Эмму. Куда там знаменитому эпизоду из «Семнадцати мгновений весны» – жизнь давала примеры и покруче!

В один из дней Коновалец пригласил своего спутника посетить могилу Петлюры, которого Коновалец боготворил и называл «нашим знаменем и самым любимым вождем». Петлюра был убит в Париже 25 мая 1926 года Самуилом Шварцбурдом в знак мести за организацию еврейских погромов 1918–1920 годов на Украине, причём французский суд присяжных полностью оправдал убийцу. Судоплатов же терзался мыслью, что не смог купить цветов, которые по протоколу положено класть на могилу – у него на них просто не было денег. Вот что он пишет:

«Мы прошли через все кладбище и остановились перед скромным надгробием на могиле Петлюры. Коновалец перекрестился – я последовал его примеру. Некоторое время мы стояли молча, затем я вытащил из кармана носовой платок и завернул в него горсть земли с могилы.

– Что ты делаешь?! – воскликнул Коновалец.

– Эту землю с могилы Петлюры отвезу на Украину, – ответил я, – мы в его память посадим дерево и будем за ним ухаживать.

Коновалец был в восторге. Он обнял меня, поцеловал и горячо похвалил за прекрасную идею. В результате наша дружба и его доверие ко мне еще более укрепились».

В Вене Судоплатов отправился на заранее оговорённое место встречи, где застал своего куратора и наставника Петра Яковлевича Зубова, сотрудника «группы Яши».

Пётр Яковлевич Зубов родился 7 февраля 1898 года в Тифлисе, в 1917 году окончил железнодорожное училище, владел грузинским языком, с 1919 года был членом большевистской боевой дружины, в органах ВЧК с 1920 года, руководил мероприятиями по разгрому подпольных антисоветских центров, участвовал в ликвидации повстанческого штаба меньшевиков, был заместителем начальника секретного отдела Закавказского ГПУ. В 1928 году Зубов был направлен в резидентуру ОГПУ в Стамбуле, где работал под именем Петра Ивановича Гришина под прикрытием должности сотрудника консульского отдела Полномочного представительства СССР, но в июне 1930 года вместе с другими был выдан резидентом Георгием Агабековым, сбежавшим во Францию. В июле 1931 года Зубов прибыл в Париж, где внедрялся в круги грузинских белоэмигрантов, в том числе в ближайшее окружение лидера грузинских меньшевиков Ноя Жордания, поддерживавшего тесные связи с британской и французской разведками. Благодаря этому удалось предотвратить ряд терактов на Кавказе и покушение на Сталина. В 1937 году Зубов был направлен резидентом в Прагу для взаимодействия с заместителем начальника, с января 1939 года – начальником разведки чешского Генштаба полковником Франтишеком Моравцем. Большим успехом Моравца в этот период стала вербовка офицера абвера Пауля Тюммеля, известного как агент А-54.

В 1938 году президент Чехословакии Эдвард Бенеш обратился к Сталину с просьбой поддержать его действия по свержению правительства Стоядиновича в Белграде, которое проводило враждебную Праге политику. По указанию Сталина деньги сербским заговорщикам должен был передать Зубов. Он выехал в Белград и встретился с подобранными чешской разведкой участниками заговора, но убедился, что это были чистой воды авантюристы. Он отказался передать им 200 тыс. долларов США, выделенные Сталиным, и возвратился в Прагу. В Москву ушла соответствующая шифрованная телеграмма. Ознакомившись с ней, Сталин приказал отозвать Зубова в Москву и арестовать.

Осенью 1939 года после Освободительного похода РККА на территории Польши в руки НКВД попали польский Джеймс Бонд – бывший резидент польской «двуйки» в Берлине полковник Юрек Сосновский и богатый польский князь Януш Радзивилл, поддерживавший в предвоенное время контакты с Герингом. Оба они содержались во внутренней тюрьме на Лубянке. По предложению Судоплатова и с санкции Берии свободно владевшего немецким и французским языками Зубова перевели из Лефортово на Лубянку и поместили в одну камеру с полковником Сосновским. Зубов убедил поляка пойти на сотрудничество. После этого Зубова оформили как сокамерника князя Радзивилла, которого он также перевербовал. При этом Зубову разрешалось обедать и ужинать в кабинете Судоплатова и посещать, в сопровождении охраны, поликлинику НКВД.

В Вене Коновалец сводил Судоплатова в Венскую оперу, где их негласно сопровождал Зубов, а затем представил своим соратникам Роману Сушко, Олегу Кандыбе и Ярославу Барановскому, которых интересовала возможность взаимодействия с украинским подпольем на предмет терактов. Олег Кандыба («Ольжич») расспрашивал о возможности проведения «прямых акций» на Украине, но Судоплатов отрицал их целесообразность, ссылаясь на силу советских репрессивных органов. Кандыба и Барановский недоумевали по поводу нерешительности «Норберта», но отношения не прерывали. Судоплатов, по воспоминаниям Барановского, в дискуссиях отстаивал свои убеждения, но через некоторое время кардинально менял их и соглашался с мнением оппонентов из ОУН. Подобное поведение объяснили результатом работы идеологической машины СССР, которая якобы навязывала человеку штампы без их понимания. Таким образом, никто не заподозрил его в работе на ОГПУ: агент создавал образ человека, который пережил кризис своего мировоззрения и колеблется, стремясь овладеть новой для себя идеологией.

Вернувшись в Берлин, Судоплатов в течение нескольких месяцев участвовал в переговорах о возможном развертывании сил подполья на Украине в случае начала войны. Тем временем его «дядя» Хомяк прислал через Финляндию распоряжение о его возвращении на Украину, где появилась возможность устроиться радистом на советское судно, регулярно заходившее в иностранные порты, что давало возможность поддерживать постоянную связь между подпольем ОУН на Украине и штаб-квартирой в Европе. Коновальцу эта идея понравилась, и он согласился на отъезд «Норберта» в СССР.

В Финляндию Судоплатова сопровождал Роман Сушко, в прошлом начальник разведки УВО и полковник «эсэсов», которому Коновалец поручил лично переправить дорогого гостя через финскую границу. «Сушко привел меня туда, – пишет Судоплатов, – где, казалось, можно было безопасно перейти границу, проходившую здесь по болоту. Тем не менее, как только я приблизился к самой границе, меня перехватил финский пограничный патруль. Я был арестован и посажен в тюрьму в Хельсинки. Там меня допрашивали в течение месяца. Я объяснял им, что являюсь украинским националистом и стремлюсь возвратиться в Советский Союз, выполняя приказ своей организации. Весь этот месяц атмосфера в Центре была весьма напряженной, поскольку Зоя Рыбкина сообщила из Хельсинки о моем возвращении. Чтобы узнать, что со мной произошло, на границу выехали Зубов и Шпигельглаз. Все считали, что, скорее всего, меня ликвидировал Сушко».

В конце концов финны передали Судоплатова представителю ОУН Полуведько, который вывез его в Таллин и оттуда по фальшивому литовскому паспорту отправил в Ленинград.

Результаты длительной командировки старшего лейтенанта госбезопасности Павла Анатольевича Судоплатова в Западную Европу были доложены секретарю ЦК ВКП(б) Иосифу Виссарионовичу Сталину, а председатель