Вперед, на Запад! Операция «Багратион» - Владимир Оттович Дайнес

потере управления войсками; отсутствие организованного руководства и комендантской службы при прохождении войсками дефиле и переправ, что приводило к перемешиванию частей, скоплению войск и к потере времени; отвлечение главных сил для решения второстепенных задач, в том числе на ликвидацию остающихся в лесах отдельных групп противника; отсутствие в ряде случаев разведки и охранения.

Но, в целом итоги первого этапа операции «Багратион» были впечатляющими, что признавали как союзники Советского Союза, так и военачальники вермахта. Так, премьер-министр Великобритании У. Черчилль 5 июля писал И.В. Сталину: «С большой радостью я узнал о Вашей славной победе – взятии Минска – и о колоссальном продвижении, осуществленном непобедимыми русскими армиями на столь широком фронте»[209].

Журналист лондонской газеты «Sunday Express» Гарвин отмечал: «…Методы и результаты советского наступления на протяжении 9 дней показывают, что это наступление становится фактором исключительного значения». Подчеркнув превосходство Красной Армии над врагом во всех видах оружия, Гарвин пишет, что к этому «надо добавить выдающееся превосходство ее стратегического и тактического руководства и пылкий дух победы, вдохновляющий весь ее личный состав». Вот почему, подытожил Гарвин, «за одну неделю советская армия опрокинула целую линию германских крепостей»[210].

Оценивая итоги этого наступления, генерал К. фон Типпельскирх впоследствии писал: «Если в обороне смысл разумного ведения борьбы состоит в сохранении собственных сил и нанесении по возможности большего урона противнику с целью, пусть даже ценою территориальных потерь, добиться постепенного выравнивания сил, то результат длившегося теперь уже 10 дней сражения был потрясающим (выделено мной. – Авт.). Около 25 дивизий были уничтожены или окружены. Лишь немногие соединения, оборонявшиеся на южном фланге 2-й армии, оставались еще полноценными, избежавшие же уничтожения остатки практически полностью утратили свою боеспособность»[211].

Войска четырех фронтов, добившиеся столь впечатляющих результатов, создали благоприятные условия для проведения второго этапа операции «Багратион».

«Брешь в Вермахте»

В ходе Полоцкой операции войска 1-го Прибалтийского фронта, как уже отмечалось, продвинувшись на запад на 120—130 км, овладели Полоцким узлом обороны, освободив до 6 тыс. населенных пунктов, в том числе города Полоцк, Лепель, Глубокое, Дисна. В результате правое крыло группы армий «Север» оказалось под угрозой глубокого охвата. Это позволяло во взаимодействии с 3-м Белорусским фронтом разгромить противника, оккупировавшего Литву, перерезать коммуникации, связывавшие группу армий «Север» с Восточной Пруссией, а затем совместными усилиями 1-го, 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов ликвидировать вражескую группировку в Латвии и Эстонии.

Это крайне встревожило верховного главнокомандующего вооруженными силами Германии А. Гитлера, который срочно вызвал в Берлин генерала пехоты Й. Фриснера, командовавшего армейской группой «Нарва». В ночь на 4 июля 1944 г. он прибыл в столицу нацистской Германии, где его принял Гитлер. Развернув карту обстановки группы армий «Север», он спросил Фриснера, какие меры тот принял бы в данной обстановке на месте командующего этой группой армий. «Я ответил, что в этой ситуации я бы принял решение всеми имеющимися в распоряжении силами как можно быстрее восстановить связь с северным крылом группы армий “Центр”, – пишет Фриснер, – если нужно, то и наступательным путем, игнорируя уже прорвавшиеся части противника»[212]. По мнению Фриснера, в сложившейся обстановке необходимо принять меры к тому, чтобы воспрепятствовать увеличению разрыва между обеими группами армий, который открывал Красной Армии путь для прорыва к Риге. А это было бы равнозначно окружению и уничтожению группы армий «Север» и повлекло бы за собой охват группы армий «Центр».

Маршал Советского Союза А.М. Василевский

Гитлер, согласившись с предложениями Фриснера, добавил, что штаб группы армий «Север» придерживается иных взглядов и предлагает такие мероприятия, которых он не может одобрить. Поэтому Гитлер принял решение назначить Фриснера командующим группой армий «Север», поручив ему вступить в должность немедленно.

Утром 4 июля на самолете «Кондор», принадлежавшем Гитлеру, генерал пехоты Фриснер вылетел на командный пункт группы армий «Север», находившийся в Зегевольде (Сигулда), к востоку от Риги. Фриснер, приняв дела у генерал-полковника Линдемана, издал свой первый приказ: «Сейчас вопрос стоит о жизни и смерти группы армий “Север”! Все средства, все вспомогательные силы должны быть собраны воедино. Каждый человек на счету, чтобы одолеть крайнюю опасность!»[213]. После этого он выехал на фронт с целью ознакомиться с обстановкой. Ее оценка показала, что для обороны 350-километровой полосы группа армий «Север» имеет всего 19 дивизий. Наиболее угрожающим было положение на правом крыле группы, где действовала 16-я армия генерала пехоты П. Лаукса.

В своих мемуарах Фриснер отмечал, что «русские, зная о постоянном увеличении разрыва между 3-й танковой и 16-й армиями, переносят направление главного удара дальше на юг и, двигаясь по обе стороны от Западной Двины, стягивают сюда все силы, которые они сумели высвободить». Не было блестящим и положение 18-й армии, в полосе которой войска Красной Армии наступали на трех основных направлениях – на Остров, Псков и Мадону, стремясь разъединить 18-ю армию и стоявшую к северу от Псковского озера армейскую группу «Нарва». С учетом этого командующий группой армий «Север» стал принимать все меры к тому, чтобы подготовить оборону по рубежу р. Неман, не допустить прорыва войск Красной Армии к Риге и восстановить связь с 3-й танковой армией группы армий «Центр». С этой целью 16-я армия, оборонявшаяся на территории Литвы и Латвии, получила на усиление 11 пехотных дивизий. Для срыва наступления войск Красной Армии в полосе между Даугавпилсом и Брестом, туда из состава группы армий «Север» были переброшены четыре пехотные (132, 81, 215 и 263-я) и одна учебно-полевая (338-я) дивизии, 226-я бригада штурмовых орудий, четыре пехотных полка (в том числе три латышских полка СС), до семи охранных, саперных и штрафных батальонов. Кроме того, в этот район совершали марш 61-я и 225-я пехотные дивизии[214].

Немецкое командование, придавая большое значение удержанию Прибалтики, заблаговременно подготовило в восточной ее части, перед 2-м и 3-м Прибалтийскими фронтами, несколько эшелонированных, развитых в инженерном отношении оборонительных рубежей. В южной же части Прибалтики, на смежных крыльях групп армий «Центр» и «Север», положение противника было менее устойчивым. Здесь действовали разрозненные соединения и части 3-й танковой армии генерал-полковника Г. Райнхардта, боевые возможности которых к тому времени резко снизились в результате сильных ударов, которым они подвергались с 23 июня. Особое значение придавалось обороне городов Даугавпилс, Вильнюс, Каунас, Гродно, Белосток, Барановичи, Брест и других, удержание которых позволяло распылить силы фронтов Красной Армии и не допустить их на территорию Германии. Каждый из этих городов был хорошо подготовлен к круговой обороне в инженерном отношении, имел крупные гарнизоны, обеспеченные боеприпасами, продовольствием и другими видами материальных средств.