Камни падают в море - Александр Николаевич Туницкий

Они разбудили его и сказали, что в девятнадцати километрах отсюда, в городе, появилась та самая стерва. Так они и сказали: «та самая стерва», хотя Дымченко и не предполагал, что партизанам о нем известно решительно все. Она сопровождает какое-то большое начальство и пробудет в городе день или два. Немцы приплыли на двух катерах, на одном сломался мотор, и с ним придется повозиться. Пристань под отвесной горой, на которой развалины крепости. В крепости можно надежно укрыться и вести оттуда наблюдения: гитлеровцы туда не ходят, древностями они не особенно интересуются. Во всяком случае, гораздо меньше, чем коровами, гусями, курами, ценными вещами и винными погребами. Если ему понадобится помощь, то пусть он знает: партизаны будут в двух километрах, в совхозе «Светлый путь». Третий дом по правой стороне. Постучаться в ставню и попросить Феоктистова. Феоктистову сказать: «Я от Кривоколенова».

Партизаны сказали все это, оставили ему сушеного винограда, миндаля, немного сухарей и ушли.

С крепостной стены мы видели пристань. Она была точно под горой. Петрович объяснил нам, что рядом с ней в то время торчали трубы потонувшего корабля: путь из залива от пристани был только вдоль горы.

И Дымченко дождался своего часа. Невеселый это был час, и не принес он ему облегчения. Он лежал, укрывшись в куче хвороста, на крепостной стене и смотрел в бинокль на пристань. Два катера виднелись у деревянных мостков. На берегу стояла группа офицеров — двенадцать человек, среди них генерал, два полковника, остальные — мелкая сошка. Все это Дымченко быстро разглядел своим наметанным глазом. Среди зеленых мундиров белым пятном выделялся плащ женщины. Дымченко лишь на несколько секунд остановил на ней окуляры бинокля. То, что эту женщину он когда-то называл Надей, и то, что с ней была связана какая-то очень тяжелая история, — все это бесследно ушло. Конечно, и эта женщина была опасным врагом, но генерал и полковник были еще опаснее, и они гораздо больше интересовали сейчас Дымченко.

Какое-то движение возникло на берегу, и матрос сообразил, что группа собирается рассаживаться по катерам. Сбежать по тропинке вниз, снять часового на пристани и обстрелять катера из автомата? Нет, это было не то. Он убьет двух или трех гитлеровцев, остальные откроют по нему огонь. Надо уничтожить всех или по крайней мере большинство. А что, если обрушить на них часть стены? Стены расшатаны, камни полетят вниз и опрокинут катера и перебьют всех.

Дымченко побежал на вершину горы. Теперь катера были прямо под ним. Однако стена здесь была крепче, чем он предполагал. Но вот он увидел трещину, глубокую сквозную трещину, идущую вдоль стены на высоте, немного превышающей его рост. Из нее торчали кустики какого-то ползучего растения. Дымченко ударил по стене прикладом автомата. Да, ее легко обрушить. Но надо было обо что-то опереться. Свалить ее снизу было нельзя. Надо толкать с середины стены; когда катера тронутся с места, во что бы то ни стало обрушить на них камни. Это будет красивое зрелище. Партизаны, наверное, наблюдают за ним, он давно уже чувствовал, что за каждым его шагом наблюдают чьи-то внимательные глаза. Влезть на стену, расшатать ее каменный верх, когда катера отчалят, обрушить вниз и в последнюю минуту спрыгнуть на каменное основание.

Женщина в белом плаще села в катер, за ней еще один за другим три офицера. Потом на катер понесли какие-то мешки. Оставались секунды. Дымченко влез на стену, подполз к ее наружной кромке. Под тяжестью его тела каменная глыба заколебалась. Теперь надо расшатать ее.

Генерал и полковник сели во второй катер. Дымченко не искал решения и не колебался. Генерал и два полковника — гораздо более серьезные враги.

Первый катер отчалил. На втором завели мотор, вот и он отошел от пристани. Пора. Дымченко поднялся на ноги, с силой оттолкнулся ногами, уцепившись руками за большой, выступающий из стены камень. Пора!

Партизаны действительно видели, как в момент, когда отчалил второй катер, на крепостной стене появилась темная фигура. Потом гора загудела, в море с грохотом посыпались камни. Когда облако пыли рассеялось, на воде плавал перевернутый, с проломленным днищем катер. Больше на поверхности моря никого не было — никто не выплыл. На первом катере включили сирену, и она долго гудела, протяжно и нудно.

Через несколько дней море прибило к берегу труп Дымченко. Его похоронили рядом с могилами бойцов-пограничников. Он не успел спрыгнуть на основание стены. Глыба, на которой он стоял, увлекла за собой целый пролет… Когда наши части освободили Крым, останки матроса Дымченко перенесли в братскую могилу.

ОГОНЬ НА СЕБЯ

Она быстро и озабоченно проходила по залам, бросая короткие равнодушные взгляды на картины. В предвечерний час на выставке картин военных художников было людно, посетители с тихим говором неторопливо переходили от картины к картине, и многие из них провожали недоумевающим взглядом эту женщину в модном зеленом платье с блестящими металлическими пуговицами. Внезапно она остановилась напротив большой картины, прочитала надпись: «А. Костромин, «Огонь на себя», — и отошла к окну. Нет, она не смотрела на эту картину, как обычно смотрят посетители выставки; она впилась в нее своими темными большими глазами и замерла на месте. Иногда посетители загораживали от нее картину; тогда брови женщины досадливо передергивались, и на молодом еще лице проступали две морщинки, закругленно идущие от носа к губам.

Картина была посвящена минувшей войне. Блокированный гитлеровцами блиндаж. Свет падает через сорванную с петель дверь. На световом квадрате виднеются тени двух немецких касок и неотчетливые силуэты вражеских солдат, взобравшихся на перекрытие блиндажа. В блиндаже трое, все они сгрудились в дальнем от двери углу. Рослый сержант, прислонившись к земляной стенке, стреляет через дверь из автомата. Солдат с перевязанной головой сидит на земле с автоматом на изготовку и пристально смотрит на свет, видимо ожидая внезапного нападения гитлеровцев. Третий — младший лейтенант с юным лицом, белокурый, в распахнутой шинели, с орденом на гимнастерке — в одной руке держит гранату, а в другой — телефонную трубку. На столе рядом с рацией притулился рыжий лопоухий щенок с перебитой и наскоро перевязанной носовым платком лапой. Щенок поднял морду вверх и, по-видимому, скулит. Младший лейтенант локтем небрежно гладит его — маленький живой комочек, которому, как и людям, находящимся в блиндаже, предстоит погибнуть, — об этом говорит надпись на картине. Выхода нет, и младший лейтенант в блокированном, полуразрушенном блиндаже вызывает на немцев, захвативших участок, где был блиндаж, огонь артиллерии, который должен уничтожить и блиндаж и тех, кто находится в нем. Зубы младшего