ПТБ или повесть о противотанковой батарее - Борис Геннадьевич Цеханович

грязью, где уже засел по кузов головной КАМАЗ. Вокруг него деловито суетились солдаты, доставая трос, солидно рычал двигателем БРЭМ (бронированная ремонтно-эвакуационная машина) - по команде командира роты он сдавал задом к автомобилю. КАМАЗ выдернули быстро, но следующая машина повторила то, что первая – благополучно села на мосты.

Я спрыгнул с брони и подошёл к КПП. Можно было не подходить и не смотреть: и так ясно – мои «бардаки» эту грязь не преодолеют. Посмотрев на суету вокруг очередной засевшей в грязи машины, подумав немного, двинулся вдоль посадки и через двести метров нашёл отличный и сухой выезд на дорогу. Обрадовавшись, вернулся к командиру РМО и предложил ему там выезжать на дорогу, но он не понятно от чего упёрся и продолжал сажать технику в грязь, и с тем же нездоровым азартом вытягивать её оттуда. Так прошло около полутора часа и в результате титанических усилий большая часть колонны была вытянута на дорогу, где уже распоряжался Селиванов. А тут ещё к КПП заместитель командира по вооружению подполковник Булатов подогнал мощный БАТ и лопатой очистил от грязи яму, вследствии чего скорость выхода РМО на асфальт повысилась, но не намного. Я к тому времени рассредоточил взвода по колонне, проверил с ними связь и лежал на броне, лениво наблюдая за суматохой у КПП. Светило вовсю солнце и даже здорово пригревало, погода была похожа на весеннюю и по такой погоде было бы даже приятно проехаться на машине. Тревоги улетучились и я терпеливо ждал команды на начало движения, но тем временем обстановка на дороге внезапно осложнилась. Начали подходить со стороны Червлённой подразделения 511 полка, которые должны были стать на наше место и на дороге образовалась пробка. Селиванов принял правильное решение и начал продвигать колонну РМО вперёд на пять километров. Но было уже поздно, вокруг нас двигались машины нового полка, разрывая нашу колонну на части. Результат не замедлил сказаться: группа из тридцати наших машин, запутавшись - где наши, а где чужие подразделения, лихо завернула направо за чужими машинами и уехала в Толстой-Юрт, хотя нам надо было ехать прямо. Я выскочил из люка на броню и решительным взмахом руки показал всем, кто ехал за мной, что надо ехать прямо. Сделал это вовремя, так как автомобили, которые ехали за моим БРДМом начали поворотниками показывать начало манёвра в сторону Толстого Юрта. Через три километра мы уткнулись в последние машины ушедшей вперёд части колонны. Я резво соскочил с брони и побежал вдоль машин в голову колонны искать Селиванова, которого нашёл уютно сидящим в кабине КАМАЗа и с аппетитом поглощающим содержимое банки тушёнки. Со злобой рванул ручку дверцы на себя, чуть не выдернув офицера из кабины.

- Жрёшь, подполковник, - заорал я на зампотылу, - да, успеешь ты сожрать эту тушёнку. Иди сначала собирай свою колонну и руководи ею. У тебя машин тридцать свернуло за чужим полком и уехало в Толстой-Юрт.

- Ничего себе, - в изумлении пробормотал Селиванов, схватил автомат и убежал в конец колонны, куда уже подрулили командир роты с остатками подразделения и с БМП пехоты. Селиванов, тыча стволом автомата в сторону села, отдал необходимые распоряжения ротному, который тут же вскочил обратно в машину и умчался в село. Двадцать минут спустя заблудившиеся машины встали в строй и мы наконец-то начали движение по маршруту. Через километр подъехали к подбитой машине с боевиками, от которой остался лишь металлический каркас: всё остальное либо сгорело, либо было разбросано вокруг от прямого попадания снаряда. В кабине виднелся обгорелый труп и два ещё тела валялись рядом с кустами, только странно, что они были с босыми ногами. Проехали ещё километра два и колонна встала. Мне даже на карту смотреть не надо было и так было ясно, что голова колонны остановилась у развилки дорог, где нам надо было поворачивать направо. Через пять минут ко мне подбежал раскрасневшийся Селиванов с картой в руке и, сопя от усердия, полез ко мне на машину.

- Боря, я не знаю куда ехать, - подполковник смотрел на меня растерянно и одновременно с надеждой.

- Направо, и вверх на перевал, - я взял из рук офицера карту и посмотрел на неё. Всё стало ясно, когда я взглянул на неё: карта была девственно чиста - на ней не было нанесено ни единого знака. Я повертел её в руках, а потом достал свою карту и расстелил на броне. Неторопливо достал из полевой сумки карандаш и стал им показывать: - Вот район лагеря, откуда мы выехали, вот маршрут марша. Мы находимся вот здесь: вот она развилка прямо перед нами и нам надо сворачивать направо. Вот так мы идём, - мой карандаш повторил все изгибы дороги и уткнулся в конечную цель марша, - а вот мой район, где я разворачиваюсь. Берите, перерисовывайте маршрут и поехали.

Подполковник засопел, потом тихо произнёс: - Боря, давай ты первым поедешь, я чего-то не совсем уверенно себя чувствую.

- Ты же старший колонны…. Там же впереди у тебя ещё броня восьмой роты, во главе с командиром роты. А я на колёсах: если что, то меня сразу подобьют.

- Командир роты тоже не знает куда ехать, я с ним уже разговаривал, - упавшим голосом произнёс Селиванов.

Я с сожалением посмотрел на зам. по тылу: мужик он в принципе хороший, но ещё в пункте постоянной дислокации заметил, что в сложных ситуациях, где нужно проявить решительность

и волю – он пасовал. А мне теперь из-за этого приходилось брать на себя ответственность по проводке колонны. Этой махины. Я с досадой почесал затылок, сдвинув шапку на лоб, потом передвинул шапку на затылок и почесал теперь лоб.

- Ладно, я пойду первым, но если что, то колонна подчиняется только моим приказам. - Селиванов обрадовано закивал как китайский болванчик головой: - Хорошо, хорошо...

Я заглянул в люк, - Чудо, выезжай вперёд колонны.

Через две минуты я свой БРДМ приткнул сзади головной БМП, спрыгнул с машины и подбежал к бронированной машине.

- Где командир роты? – прокричал я чумазому механику-водителю, который высунулся из люка.

- Я командир роты, старший лейтенант