За щитом Давида: Размышления израильского офицера о разведке, армии, людях и о стране - Борис Геллер

властями. Многие из матерей сами были подростками. Большинство родителей не могли самостоятельно добраться до больницы и навестить ребенка, поэтому слепо полагались на власти. К тому же детская смертность в йеменской общине действительно была высокой, и зачастую родители не задавали лишних вопросов.

Под давлением общественного мнения в период с 1952 по 1995 г. были созданы три государственные комиссии, которые в общей сложности проверили 1030 случаев исчезновения йеменских детей. Их отчеты оказались маловразумительными и ни в коем случае не удовлетворяли к тому времени окрепшую и получившую влияние йеменскую общину. Многие материалы, относящиеся к деятельности следственных комиссий, оставались засекреченными.

В 1994 г. раввин йеменского происхождения Узи Мешулам (1952–2013) вместе со своими многочисленными единомышленниками начал публично бороться за обнародование истории исчезновения детей восточного происхождения в первые годы существования государства. К сожалению, власти их голоса не услышали. В дни праздника Песах рав Мешулам опубликовал и распространил буклет «Похищение детей из йеменских, восточных и балканских общин», в котором утверждалось, что тысячи детей, якобы умерших в больницах, на самом деле передали в бездетные семьи израильских ашкеназских евреев, а некоторых переправили для усыновления в еврейские общины США.

В знак протеста против бездействия властей Мешулам и его вооруженные последователи забаррикадировались в доме раввина, превратив тот в неприступную крепость. Оттуда Мешулам посредством усилителя вещал народу свою версию истории йеменских детей. К тому времени, когда до политиков наконец дошло положение дел, ситуация зашла уже очень далеко. Полиция оцепила дом Мешулама, но уговоры открыть ворота и сдать оружие успехом не увенчались. Осада длилась около полутора месяцев. Ночью 10 мая рав Мешулам вышел из импровизированной крепости на переговоры с генеральным директором полиции генералом Асафом Хефецом. Он поверил в обещание главного полицейского страны о беспрепятственном возвращении домой после дружеской беседы. Поверил — и проиграл. После дружеской беседы раввина арестовали. Одновременно полицейский спецназ начал штурм дома Мешулама, и в ходе операции снайпер застрелил одного из сторонников рава, 21-летнего Шломо Азулина. Узи Мешулама осудили на восемь лет, 11 сторонников получили от полутора до пяти лет.

Дело сегодня почти забылось, но несколько вопросов все еще остаются открытыми. Кому мешал Узи Мешулам? Зачем нужно было убивать Шломо Азулина? Спокойно ли спит персональный пенсионер, отставной генерал Асаф Хефец? И где, наконец, пропавшие дети?

Что же до работы переговорщиков, то она осложняется посторонними лицами, присутствующими на месте происшествия. Кроме тех, кому положено находится там по штату (оцепление, следователи, разведка, саперы), пейзаж заслоняют начальники всех рангов, представители СМИ, городские власти, родственники и друзья тех, с кем или о ком необходимо вести переговоры. Вместо того чтобы войти в первичный контакт с «клиентами», переговорщикам приходится выяснять отношения с коллегами или с теми, кто искренне желает помочь.

Неважно, какие переговоры ведутся — реальные или тактические, — первое, что требуется выполнить, — это снизить напряженность ситуации. Существуют специальные приемы, особое внимание уделяется интонации того, кто ведет переговоры. Есть непреложное правило, которое нарушается повсеместно, если действуют непрофессионалы: переговорщик — только один, его контакт по ту сторону — тоже только один. Если главного у противника нет, то его надо выбрать, назначить и далее вести разговор лишь с ним.

Переговоры затрудняются, если человеку нечего терять или он просто еще не готов разговаривать. Во втором случае запускают и терпеливо пережидают так называемый вентиляционный период — противнику дают выпустить пар. Кризисное поведение бывает двух типов: 1) экспрессивное (эмоциональное, без четких целей и требований); 2) инструментальное (рациональное). Поначалу не всегда можно определить, с каким типом предстоит вести дело, да и смешанные типы не редкость. И тут обращаются к методике изменения поведения «клиента». Она кажется простой, но эффективное ее использование приходит с опытом, путем проб и ошибок. Методика эта пятиступенчатая, поэтому иногда русскоязычные переговорщики в Израиле называют ее между собой «пятихаткой»:

  1. Активное слушание. Первичный инструмент, чтобы установить минимальный контакт. Представьте себе телефонный разговор с подругой, и одна из сторон все время молчит. Беседа не продлится более 10 секунд. Кто-то поддакивает, используя междометия («угу», «ага»), комментарии («Вот козел!»), вопросы («Правда?», «Да ты что?») и т.п. У активного слушания есть железное правило: не произносить «нет», «не могу», «нельзя», «не получится». Переговорщик начинает фразу с последнего слова «клиента»: «Все менты — козлы, и я их ненавижу!» Переговорщик: «Ненавидеть легко, но я постараюсь доказать, что не все одним миром мазаны».

  2. Эмпатия, или способность осознанно сопереживать. Первое правило сопереживания — исключить слова «я» и «ты» и использовать только «мы». «Мы вместе решим наши проблемы». «Мы выберемся отсюда».

  3. Ощущение обоюдной близости. Это само собой не приходит, а строится на базе двух первых ступеней. Переговорщик должен обладать быстрой реакцией, чтобы на ходу придумывать зеркальные ситуации: «Да, и у меня есть дети такого же возраста», «Все мы оступались», «Да это же в точности, как было у меня!»

  4. Установление влияние. То ли получится, то ли нет. Начинать надо с малого: «Есть возможность перейти на другое место, а то что-то плохо слышно». Если услышал в ответ: «Да хрен тебе!» — значит, переговоры не задались, начинай все сначала.

  5. Изменение поведения. Желаемый итог. Положительными признаками изменения поведения могут быть изменение словарного запаса объекта, исчезновение истерического тона, согласие отложить исполнение ультиматума.

На первом занятии курса переговорщиков всех слушателей предупреждают ни в коем случае не использовать техники влияния в общении с близкими людьми, членами семьи, друзьями. Это очень мощный инструментарий, способный превратить семейную жизнь в ад. Мой друг, переговорщик с огромным опытом, с годами просто разучился общаться с окружающими обычным образом и, помимо собственной воли, превратился в манипулятора. Вместо того чтобы сказать жене: «Я вышел в магазин», он использовал «закругленные», гладкие обороты: «Думаешь, будет правильно, если я схожу в магазин?»

Дорогой читатель, веди себя правильно. Сочувствуй, сопереживай сколько угодно, но не мни себя переговорщиком. Это опасная профессия. 

22. Берлин, Мюнхен, Иерусалим, далее — везде

Много лет назад мне неожиданно предложили должность представителя израильской полиции в Киеве. Я обратился за советом к Арье Леви́ну, бывшему послу Государства Израиль в России. Пожилой и мудрый Леви́н ответил так: «Понимаете, Боря, Израиль за границей, Израиль "на продажу" — это миф, в котором смешались атомная бомба, "Энтеббе", операция "Гнев Божий" и другие подобные истории. Если вы в состоянии торговать этим мифом, то поезжайте». Я не поехал.

Мы подошли к рассказу об одной из самых громких операций МОССАД под названием «Гнев Божий» — ликвидации террористов, убивших