Девственники в хаки - Лесли Томас

– Ну так вот, сэр, – сказал Бригг уже не так бодро. – На трубе нам пришлось довольно туго. Миссис Раскин, видите ли, уже не молода, и из-за нее мы не могли бежать быстро. Она скоро устала, оступилась и…

– Она упала с трубы! – ахнул полковник. – Боже мой!

– Да, сэр, – скорбно подтвердил Бригг. – К сожалению. Было очень темно, она оступилась и упала прямо в грязный пруд в джунглях.

– Боже мой! – снова проговорил Бромли Пикеринг. – Что же ты предпринял, Бригг?

– Я спустился вниз по опоре, разыскал миссис Раскин и помог ей вскарабкаться обратно. Сначала, правда, она не хотела идти, потому что все ее рыбки уплыли из бутылки.

– Так бутылка все еще была при ней? – поразился полковник.

– О, да, сэр, без нее миссис Раскин и шагу не соглашалась ступить. Мне пришлось обмануть ее: сказать, что рыбки все еще в банке, потому что я боялся, сэр. Мятежники могли преследовать нас по трубе. В конце концов нам с Филиппой удалось снова поднять ее маму наверх, но это была та еще работенка, потому что миссис Раскин довольно крупная женщина, к тому же она вся промокла и испачкалась в грязи.

– Но вы все-таки затащили ее на трубу? – уточнил полковник, по-прежнему пряча лицо.

– Да, сэр. Но нам сразу же пришлось столкнуть ее обратно.

– Обратно?!!

– Так точно, сэр.

– Обратно в грязь?

– Совершенно верно, сэр. Нам пришлось так поступить потому, что мы услышали, как мятежники бегут по трубе. Внизу мы спрятали миссис Раскин под ветками и листвой и спрятались сами. Нам пришлось стоять почти по пояс в воде. К счастью, миссис Раскин более или менее потеряла сознание.

– О, Боже! – в третий раз сказал полковник, и Бригг задумался, отчего он все время повторяет одно и тоже, и почему его здоровый глаз распахивается так широко, в то время как толстый сержант Фишер глядит прямо перед собой, и его лицо не выражает никаких эмоций.

– Это был очень страшный момент, – доверительно сообщил Бригг. – Мы слышали, как мятежники пробежали мимо нас по трубе, но они, к счастью, нас не заметили, потому что было уже темно. Мы прятались в джунглях до самого утра, а когда рассвело…

– Это все? – спросил полковник.

– Так точно, сэр, – ответил Бригг, подобравшись.

– Где сейчас обе дамы?

– Миссис Раскин нужно было срочно доставить в госпиталь, и Филиппа пошла с ней.

– О, Боже!… – снова повторил полковник, после чего в кабинете воцарилось молчание.

Бригг и сержант Фишер стояли, а полковник Пикеринг сидел, глядя в стол сквозь скрещенные решеткой пальцы рук. Когда он наконец поднял взгляд, в его глазах светились бесконечное терпение и сочувствие. Покачав головой, полковник несильно хлопнул ладонью по блокноту, лежащему перед ним на столе.

– Бригг, – сказал он, не повышая голоса. – Первое, что ты должен понять, это то, что, отправившись через мост с майором Каспером, ты не подчинился приказу.

Он немного подумал и начал сначала.

– Нет, нельзя сказать, что ты не подчинился приказу, потому что никто никакого приказа тебе не давал. Дело в том, что ты подчинился приказу, который не должен был выполнять… – Его голос неуверенно дрогнул. – Нет, не так… В общем, ты действовал согласно приказу, который к тебе не относился, если ты понимаешь, что я имею в виду.

– Так точно, сэр, – Бригг виновато кивнул.

– Почему же ты пошел с майором?

– Инициатива, сэр.

Полковник Пикеринг неуверенно покивал головой.

– Инициатива?… – он записал что-то в блокноте. – Ладно, пока оставим это.

Он аккуратно положил карандаш на краешек блокнота. Карандаш скатился на стол, и его остро заточенный конец уставился прямо в живот Бригга.

– Давай поговорим о вещах более серьезных, Бригг, – сказал полковник. – Разве ты не знаешь, что во время беспорядков, особенно когда затронуто гражданское население, нельзя стрелять куда попало и в кого попало, если не знаешь, кто перед тобой?

– Но я действовал в чрезвычайных обстоятельствах, сэр! – прошептал Бригг. – Это были мятежники, и они пытались захватить нас. Одному Богу известно, что бы они могли с нами сделать… я имею в виду мисс Раскин… и ее маму тоже… К тому же я стрелял не куда попало, я стрелял, чтобы убить!

Полковник вполголоса застонал и снова загородился ладонью.

– Сынок, – сказал он почти ласково. – Неужели тебе ни разу не пришло в голову, что люди, которых ты видел в саду и на дороге, могут быть не повстанцами?

– Нет, сэр, – радостно ответил Бригг. – Это были вполне типичные повстанцы и бунтовщики. Они преследовали нас в саду, лезли за нами через заборы, а когда заметили нас наверху, то сразу начали подниматься по склону. Кроме того, они же гнались за нами по трубе! И я в них выстрелил.

Он подумал, что его объяснение звучит солидно и исчерпывающе, но полковник, очевидно, был с ним не совсем согласен.

– Вынужден огорчить тебя, Бригг, – сказал он печально. – Это были не бунтовщики.

Это были вполне лояльные китайцы из армейской прачечной, которые спасались от бесчинствующей черни.

– Вот черт!… – вырвалось у Бригга, и сержант Фишер строго на него взглянул. Командующий гарнизоном тем временем продолжал:

– Если они бежали, если карабкались на заборы в саду старшины Раскина, если лезли на склон, чтобы добраться до водовода, то только потому, что все они были очень испуганы и хотели спастись. А ты начал по ним стрелять.

Бригг открыл рот, но полковник поднял вверх ладонь.

– Помолчи, сынок, я еще не все сказал. Одна из твоих пуль, которая срикошетировала от трубы, оторвала у одного из китайцев средний и указательный пальцы на руке.

Бригг съежился в своей не до конца просохшей форме.

– Два пальца… – повторил он шепотом.

– Начисто, – подтвердил Бромли Пикеринг. – Пострадал старик-китаец, которого ты, наверное, видел у прачечной с катком для белья.

– Да, сэр, – запинаясь пробормотал Бригг. – Я видел, как он гладит простыни и прочее…

– Он говорит, что катал белье пятьдесят лет, катал и в детстве, и в зрелом возрасте. Он катал даже рубашки японцев, и его весьма уважают в здешних краях. Этот старик в своем роде цеховой старшина всех прачек-китайцев. Теперь он не сможет гладить белье как следует, если вообще сможет работать. В прачечной настоящая забастовка, нельзя даже выстирать кальсоны, к тому же китайцы требуют возмещения ущерба и справедливости.

Последнее словно полковник произнес угрожающим тоном.

– Справедливости, сэр? – переспросил Бригг.