Ведущая сила всенародной борьбы. Борьба советского рабочего класса на временно оккупированной фашистами территории СССР, 1941–1944 - Виктор Николаевич Земсков

На первых порах оккупанты надеялись наладить добровольный массовый выезд в Германию жителей захваченных советских городов и сел и развернули шумную пропагандистскую кампанию. В 1942 г. только на Украине было открыто 110 «бюро труда», проводивших «вербовку» рабочей силы для работы в «рейхе»[444]. Фашистские агитаторы призывали население принять участие в «строительстве новой Европы и обеспечении скорейшего окончания войны», всячески пытались сманить людей посулами неслыханных благ, которые якобы ждут их в «рейхе»: высокими заработками, приобретением ценных специальностей, усвоением навыков «европейской культуры». При этом оккупанты не скупились на лживые заверения о возвращении завербованных на родину после шести месяцев работы в Германии, о наделении их землей, предоставлении им различных льгот, об обеспечении семей добровольно уехавших в «трудовую командировку» в «рейх» всем необходимым для существования.

С целью массовой дезориентации и заманивания в «рейх» советских граждан фашисты открывали выставки, восхвалявшие нацистский «рай» и «счастливую» жизнь «восточных рабочих», демонстрировали киноагитку «Дорога в Германию», издавали миллионными тиражами плакаты и листовки с призывами записываться добровольцами на работу в Германию. Только в июле 1942 г. отдел пропаганды рейхскомиссариата «Украина» распространил среди населения около 350 тыс. таких плакатов и листовок[445]. В них назойливо твердилось: «В рабочих столовых в Германии — хорошая и сытная пища», «Вернувшись на родину со специальностью, найдешь хорошую работу», «Рабочий приобретет много практических знаний на будущее».

Разного рода националистические организации, фашистско-националистическая печать изо всех сил старались помочь гитлеровцам угнать в Германию побольше людей. «Теперь у нас много обязанностей, — писала профашистская газета „Голос Підкарпаття“. — Одной из первых является выезд рабочей силы в Германию». Этот фашистский подголосок писал, негодуя, что «есть такие, кто дрожит над „бедным Ивасиком“, над „бедной Ганнусей“, а тому Ивану или Ганнусе по 25 лет. Таких слушать нечего!». А газета «Нове українське слово», побивая все рекорды лжи, уверяла: «Хорошо живется украинским рабочим в Великой Германии, где образцово заботятся об их телесных и духовных благах», — правда, с оговоркой, что живут они в бараках, обнесенных колючей проволокой «для поддержания порядка»[446].

Фашистская пропаганда прибегала и к такого рода дешевым уловкам, как заявления о том, что право поехать в «трудовую командировку» в Германию нужно, дескать, «заработать». В Киеве, например, оккупанты, оповещая население о начале кампании по вербовке рабочей силы для работы в «рейхе», облекли эту зловещую для киевлян новость в такую форму: право на поездку получит тот, кто шесть недель отработает на строительстве моста через Днепр. Для вящей убедительности к этому условию добавлялось, что завербованным «счастливчикам» выдадут по три буханки хлеба и килограмму колбасы. При этом вербовщики рассчитывали, что, поскольку в первые месяцы оккупации киевлянам вообще не выдавалось ни грамма хлеба и других продуктов, люди поддадутся агитации ехать в «рейх» в надежде, что германские работодатели будут кормить своих рабочих[447].

Помощь захватчикам в угоне советских людей в рабство в ряде случаев оказывали церковники. Особенно активно поддерживало это «предприятие» оккупантов католическое духовенство в Прибалтике, в западных областях Украины и Белоруссии, мусульманское духовенство в Крыму. В других оккупированных районах страны значительная часть духовенства, руководствуясь патриотическими чувствами, не пошла в услужение к оккупантам[448].

На Украине, например, оккупантов поддерживали реакционные церковные организации — униатская и украинская автокефальная православная церкви. Мракобесы-церковники призывали прихожан добровольно ехать на работу в гитлеровскую Германию, а за отказ предавали анафеме. Начальник полиции безопасности и СД по Киевскому генеральному округу оберштурмбанфюрер СС Эрлингер недаром отметил: «В особенности заметную поддержку оказало духовенство при вербовке рабочих для отправки в Германию»[449]. По настоянию главы украинской автокефальной церкви Поликарпа Сикорского тексты церковных проповедей должны были содержать следующий призыв: «Каждый способный к труду украинец должен с наибольшей радостью ехать в „рейх“ и выполнить свою обязанность в отношении немецкого народа»[450].

Однако подавляющая масса жителей захваченных фашистами советских городов и сел с презрением отвернулась от нацистской пропаганды. Уклонение населения оккупированной территории СССР от отправки в гитлеровскую Германию приобрело массовый характер. Признавая, что затея с «добровольным набором» рабочей силы для «рейха» с треском провалилась, начальник полиции безопасности и СД в Харькове в докладе о политической обстановке подчеркивал, что «о добровольной отправке в Германию» не может быть и речи[451]. Поэтому с весны 1942 г. фашисты взяли курс на насильственный вывоз в «рейх» трудоспособных советских людей со всей захваченной территории СССР.

21 марта 1942 г. начальником «имперского бюро по использованию рабочей силы» оккупированных восточных областей был назначен фанатичный нацист эсэсовец Ф. Заукель. Спустя 10 дней после своего назначения Заукель телеграфировал рейхскомиссарам оккупированных восточных областей: «Прошу вас форсировать вербовку — за которую вы отвечаете совместно с комиссиями — всеми доступными мерами, включая самое суровое применение принципа принудительности труда…» Рейхскомиссары, в свою очередь, старались не ударить лицом в грязь. Кровавый палач Украины Э. Кох говорил: «Я выгоню из этой страны всех, вплоть до последнего человека». Оккупанты перешли к «вербовке» рабочей силы по системе разверсток по генерал-комиссариатам, гебитам, городам и селам. В середине апреля 1942 г. Заукель направил министру оккупированных восточных областей Розенбергу и руководству вермахта программу своих действий: «Если мы не сумеем обеспечить нужное количество рабочей силы на добровольных началах, нам придется немедленно ввести насильственную трудовую мобилизацию…» И в мае 1942 г. Заукель отдал специальное распоряжение об этом[452].

Ведомство Заукеля совместно с карательными органами Гиммлера стало осуществлять массовый насильственный угон в «рейх» советских людей. Методы фашистов в попытках загнать в «рабочие лагеря» как можно больше рабочих не отличались разнообразием и сводились к массовым репрессиям. Издавалось огромное количество приказов, содержащих ничем не прикрытые угрозы тем, кто посмеет ослушаться оккупантов. Лица, которые уклонялись от трудовой мобилизации и прятались, объявлялись саботажниками и партизанами. Например, гебитскомиссар Каменец-Подольска в своем объявлении писал: «Кто уклоняется от двухлетней трудовой повинности в Германии, будет рассматриваться как партизан и будет соответственно этому наказан»[453].

Оккупационные власти получили из Берлина указание применять к уклоняющимся от работы в «рейхе» самые суровые меры наказания, вплоть до смертной казни. Когда в сентябре 1942 г. Гитлер распорядился срочно мобилизовать в качестве домработниц в семьи немцев до 500 тыс. украинок, в приказе, например, коменданта г. Чернигова говорилось: «Объявляется к неуклонному исполнению населения города Чернигова: все девушки и бездетные женщины в возрасте от 16 до 45 лет, которые проживают в г. Чернигове, должны явиться к месту вербовки рабочих в Германию (г. Чернигов — шерстяная фабрика, возле вокзала) с 9 до 12 и с 14 до 16 часов с 19 по 23