Генералы победы. Неизвестное - Вячеслав Вячеславович Огрызко

Вашугин, командир 173-й стрелковой дивизии Сергей Верзин и командир 58-й танко­вой дивизии Александр Котляров. Причины для самоубийства у всех были разные. Копец выстрелил в себя, когда узнал, что авиация округа в самые первые часы войны потеряла свыше 700 боевых самолётов. Он понимал, что ему такое не простят. А Верзина подтолкнуло к роковому выстрелу по­падание его дивизии в так называемый «уманский котёл». Оказавшись в окружении и не видя возможности выбраться из него, он предпочёл пустить себе пулю, нежели попасть в плен. Другая причина, видимо, имелась у Котлярова. Его дивизия осенью 41-го года защищала Москву. Но на том участке фронта, на котором действовал Котляров, командиры не смогли наладить меж собой взаимодействие, поэтому случились большие потери. 20 ноября Котляров застрелился, оставив записку: «Общая дезорганизация и потеря управления. Виновны высшие штабы. Не хочу нести ответственность за об­щий бардак. Отходите на Ямута за противотанковые препятствия, спасайте Москву».

Не сладко в начале войны пришлось и командиру 42-й дивизии генералу Ивану Лазаренко. Но ему повезло чуть больше. Его ведь в том сорок первом уже приговорили к расстрелу. А за что? За то, что он при отходе 22 июня 1941 года из Брестской крепости не уничтожил почти 40 орудий. И никто не хотел принимать во внимание те сигналы, которые Лазаренко посылал ко­мандованию за несколько дней до войны, что нельзя было держать снаряды для артиллерии дивизии в 10-15 километрах от Брестской крепости. Лишь в последний момент расстрел генералу заменили десятью годами лагерей. Находясь на Печоре на лесоповале он забросал Москву просьбами дать ему возможность искупить вину на фронте (РГАНИ, ф. 3, оп. 50, д. 465, л. 142-143). Лазаренко потом вернулся в войска и проявил в боях невероятное мужество. Командир 62-го стрелкового корпуса Наумов даже представил его к ордену Ленина. И небывалый случай — командующий фронтом Матвей Захаров, с согласия члена Военного Совета Льва Мехлиса, повысил уровень награды и подписал документы на присвоение бывшему арестанту звания Героя Советского Союза. Но этого указа Лазаренко уже не увидел: летом 1944 года он погиб.

Вернёмся к началу войны. Она для нас началась крайне неудачно. Потери наши были огромны. Они сильно затронули и советский генералитет. Только за первую неделю боевых действий мы потеряли почти десять генералов. 23 июня при авианалёте на командном пункте погиб помощник командующего Западным фронтом Иван Михайлин. Потом к печальному списку добави­лись командиры дивизий Виктор Пуганов, Дмитрий Сафонов и командиры корпусов Семён Кондрусев, Михаил Хацкилевич и Владимир Борисов.

8 июля немецкий самолёт обстрелял машину командующего 13-й армией Петра Филатова. Генерал был тяжело ранен и вскоре скончался в госпитале. 7 сентября в боях за Москву погиб командующий 24-й армией Константин Ракутин. На следующий день при выходе из окружения вражеская пуля на­стигла командующего 18-й армией Андрея Смирнова. А 10 октября в госпи­тале умер от ран командующий 50-й армией Матвей Петров.

Много потерь было и среди командиров других звеньев.

Объяснения генерала Фёдора Кузнецова

Кто должен был нести ответственность за наши неудачи летом 1941 года? Почти все уцелевшие военачальники считали, что все кто угодно, но только не они. Я нашёл в архивах жалобу бывшего командующего Прибалтийским особым военным округом Фёдора Кузнецова, который 22 июня 1941 года стал командовать Северо-Западным фронтом. Но сначала приведу две циф­ры. Накануне войны Кузнецову подчинялись 19 стрелковых, 4 танковых, 2 мотострелковых и 5 смешанных авиадивизий общей численностью 325 тысяч человек. А противник имел на этом направлении войск куда больше: 562 тысячи человек.

Так вот Кузнецов позднее так объяснил Сталину, что произошло на его фронте. Он писал:

«Когда началась война, я командовал войсками С.З.Ф. Немцы бросили против С.З.Ф. не менее 2100-2300 танков. 8 и 11 армии С.З.Ф. не разбежались. Около 1500 танков враг потерял в приграничном сражении. Ни одна дивизия С.З.Ф. не была окружена. 128 сд погибла, но не сдалась и не разбежалась. Не менее чем двойное превосходство противника в силах было причиной отхода войск С.З.Ф. на Зап. Двину и далее на старую нашу госграницу.

Войска СЗФ должны были отбивать атаки немцев с фронта и одновре­менно отражать нападение с тыла шести дивизий бывших народных армий Прибалтийских республик. И в этой обстановке всё же вверенные мне во­йска сохранили боеспособность. Если бы я не был отозван, враг не прошёл бы так легко к Ленинграду.

Около сорока дней я командовал войсками центрального фронта, приняв 13 армию в дезорганизованном состоянии, привёл её в порядок. Немецкое командование бросило против центрального фронта 21 дивизию. Предви­дя манёвры врага, я своевременно предпринимал действенные контрмеры и центральный фронт стоял на своих позициях. Я был отозван за то, что грубо говорил с двумя генералами, потерявшими свои дивизии. Демагогиче­ская телеграмма ЕФРЕМОВА поступила в ставку. Я отстраняюсь от коман­дования войсками Ц.Ф. Меня замещает ЕФРЕМОВ и через 5 дней своими неумелыми и нерешительными действиями подставляет 21 армию (самую сильную) под удары врага. Мы теряем половину Белорусской ССР и всю 21 армию. Да я смело утверждаю, что я такого успеха немцев не допустил бы» (РГАНИ, ф. 3, оп. 50, д. 126, л. 71, 72).

Кузнецову действительно не дали возможности хорошо воевать или многие его действия в первые месяцы войны были неправильными? Вопрос этот до сих пор остаётся открытым. Как бы то ни было, летние события со­рок первого года надолго деморализовали Кузнецова. И уж на защиту Кер­ченского полуострова его точно посылать потом не следовало.

Три месяца на подготовку новых командиров дивизий

25 сентября 1941 года начальник Главного управления кадров Наркомата обороны Александр Румянцев и военный комиссар этого Главка Н.П. Лист­ков сообщили Сталину:

«1. Для обеспечения своевременного пополнения убыли среди началь­ствующего состава, полагал бы необходимым:

а) Взять с фронтов для подготовки 395 человек командного состава, от­личившихся в боях и способных после кратковременной подготовки зани­мать высшие должности. Из этого числа готовить 55 человек на должности командиров стрелковых дивизий, 140 человек на должности командиров стрелковых полков и 200 человек на должности командиров стрелковых ба­тальонов.

Кандидаты на должности командиров дивизий будут подготавливаться на курсах усовершенствования при Военной Академии имени М.Ф. Фрунзе, а кандидаты на должности командиров стрелковых полков и батальонов — на курсах «ВЫСТРЕЛ».

Срок обучения всех групп 3 месяца. Расчёт по фронтам представляю.

б) Организовать при штабах фронтов учебные стрелковые бригады, где готовить командный состав пехоты — командиров взводов и рот. Срок под­готовки в этих бригадах установить от одного до двух-трёх месяцев, в зави­симости от потребности