Белые пятна Великой Отечественной войны - Алексей Валерьевич Исаев

оказываются недооцененными исследователями. Они стояли на голову выше предыдущего поколения советской фортификации. Если будет позволена такая аналогия, сооружения на новой границе рядом с ДОТами «линии Сталина» были подобны танкам Т-34 и КВ рядом с Т26 и БТ. Сооружения укрепрайонов на новой границе строились по новым типовым проектам, представлявшим собой дальнейшее развитие ДОТов 1938 г. Важным нововведением конструкции капониров и полукапониров стала дополнительная пулеметная точка, простреливавшая пространство перед основными пушечными и пулеметными установками ДОТа. Еще одним нововведением стала усиленная оборона входа в ДОТ пулеметной установкой в выступающем крыле тыльного каземата. Тем самым обеспечивалась дополнительная защита от атаки штурмовой группы на сооружение с тыла.

Еще один снимок ДОТа в районе Старе Брусно, это сооружение носит на себе следы штурма. В центре снимка – амбразура пулемета, стреляющего в тыл и прикрывающего подходы к основным амбразурам полукапонира.

ДОТы на новой границе вооружались установками с шаровой бронировкой амбразуры трех типов:

– артиллерийской установкой с 76,2-мм казематным орудием Л-17;

– орудийно-пулеметными установками ДОТ-4 с 45-мм противотанковым орудием и спаренным с ним 7,62-мм станковым пулеметом ДС-39;

– пулеметными установками НПС-3 с 7,62-мм пулеметом «Максим».

Немецкие офицеры у шаровых орудийных установок Л-17 советского ДОТа. На стенах ДОТа видны следы боя.

Шаровые установки обладали устойчивостью к воздействию огнеметов и давали лучшую защиту от пуль и осколков. Практика позднее это подтвердила. НПС-3 и ДОТ-4 монтировались в ДОТах фронтального огня и полукапонирах. 76,2-мм Л-17 монтировались в артиллерийских полукапонирах (АПК). Для защиты подступов к сооружению с тыла была разработана упрощенная (в сравнении с установками под станковый пулемет) установка ПЗ-39 под 7,62-мм пулемет ДТ. Без преувеличения можно сказать, что ДОТы на новой границе были вершиной развития советской фортификации в предвоенный период. В ходе войны уже ничего подобного не строилось – ввиду недостатка как времени, так и материалов.

Особенностью ДОТов Киевского особого военного округа было их оснащение бронеколпаками, широко использовавшимися во Франции, Финляндии и Германии. Советская школа фортификации бронеколпаки не жаловала. Помощь строителям УРов на новой границе в КОВО пришла с неожиданной стороны: их источником стали польский Сарненский укрепрайон и его склады[35]. Польские наблюдательно-боевые бронеколпаки были двух видов: шестиамбразурные для ручного пулемета и четырехамбразурные для стрельбы из станкового пулемета. В советских УРовских сооружениях они использовались только для наблюдения и стрельбы из ручного пулемета.

К сожалению, история отпустила слишком мало времени для реализации самого масштабного советского фортификационного проекта. Рекогносцировка новых укрепрайонов была произведена еще зимой 1939/40 г. Однако строительные работы начались лишь летом 1940 г. Приказ о начале строительства вышел только 26 июня 1940 г., 17 июля штабы военных округов получили директиву Генерального штаба, в которой были изложены принципы постройки новых укрепрайонов. В итоге до конца строительного сезона в новых укрепрайонах КОВО было построено 371 огневое сооружение[36].

Однако в наихудшем положении находились укрепленные районы на новой границе в Литве. Строительство укреплений на границе по понятным причинам началось в Прибалтике позже других направлений и поэтому находилось к началу войны в зачаточной стадии. По свидетельству помощника начальника отдела инженерных войск Ленфронта майора Захарьина, принимавшего в 1941 г. участие в работах по строительству оборонительного рубежа на госгранице, укрепление границы Литовской ССР с Германией началось фактически лишь с весны 1941 г., до начала 1941 г. успели провести лишь рекогносцировку укрепрайонов.

Надо сказать, что советское военное руководство осознавало запаздывание с началом строительства на появившейся летом 1940 г. новой границе в Прибалтике. В 1941 г. было решено наверстать упущенное. Соответственно, из выделенных на фортификационное строительство 1941 г. 1 млрд 181,4 млн рублей около 50 % предназначалось для ПрибОВО, 25 % – для ЗапОВО и 9 % – для КОВО. Всего на оборонительное строительство в ПрибОВО выделялось 458,9 млн рублей. Протяженность оборонительного рубежа от Балтийского моря до границы с Западным особым военным округом составляла около 350 км. К первой очереди строительства на этом рубеже относилось строительство 160 батальонных районов, в системе которых создавалось до 2000 бетонных долговременных сооружений. По плану строительство 2000 сооружений в ПрибОВО предполагалось завершить осенью 1941 г. с производством монтажных работ зимой 1941/42 г. и полным окончанием работ к весне 1942 г.

Однако развертывание строительства проходило медленно. Вот что вспоминал назначенный в марте 1941 г. начальником инженерных войск округа В. Ф. Зотов:

«Строительной техники было весьма мало. Например, камнедробилок на строительстве имелось всего лишь несколько штук, это в то время, когда в течение двух-трех месяцев необходимо было изготовить до 1,5 млн кубометров щебня. Автотранспортом мы обеспечивались не более чем на 25 % потребности»[37].

Если обратиться к сухим цифрам, то результаты форсированного строительства были следующими. Из 458,9 млн рублей в ПрибОВО было освоено 126,8 млн рублей. Полоса обороны ПрибОВО разделялась на четыре укрепрайона: Тельшайский, Шауляйский, Каунасский и Алитусский. В Тельшайском УРе в стадии строительства находилось 366 долговременных сооружений (ДОС) на фронте 75 км. Успели построить 23 ДОС, но ни одно из них не было готовым к началу войны. В Шауляйском УРе строились 403 ДОС на фронте 90 км, построили 27, боеготовые отсутствовали. Сильнейшим в Прибалтике должен был стать Каунасский УР – 599 ДОС на фронте 90 км. Однако построить успели 31 ДОС, боеготовых среди них не было. Алитусский УР не выбивался из общего ряда: 273 ДОС, построено 20, боеготовых нет.

Таким образом, в отличие от других направлений, ПрибОВО не располагал к началу войны системой долговременной фортификации, которая могла бы сдержать первый натиск сил вторжения и дать опору стрелковым частям армий прикрытия границы. В куда лучшем положении оказались укрепрайоны ЗапОВО и КОВО. Распространенным является мнение, что советские УРы на направлениях главных ударов немцев были наименее боеготовыми. Это не совсем так. Двум танковым группам в Прибалтике действительно преграждали путь только невооруженные коробки. Однако Брестский УР в Белоруссии, стоявший на пути 2-й ТГр, располагал 49 боеготовыми сооружениями. Владимир-Волынский УР на направлении главного удара 1-й ТГр располагал 97 боеготовыми сооружениями, Струмиловский УР – 84. РаваРусский УР с 84 ДОС, строго говоря, тоже преграждал путь вдоль одного из плановых маршрутов наступления 1-й ТГр.

Однако было бы большой ошибкой считать, что в вермахте не имелось средств для борьбы с долговременными сооружениями. Во-первых, немцы располагали тяжелой и сверхтяжелой артиллерией, от чешских 305-мм гаубиц времен Первой мировой войны до новейших немецких образцов, в том числе 600-мм «Карл». Последние опоздали к штурму «линии Мажино», но были готовы для удара по советским ДОТам. По немецкому плану наступления 45-й пд 22 июня 600-мм орудия «Карл» должны были вести огонь не по Брестской крепости, а