Русская пехота в последних войнах Российской империи - Сергей Николаевич Бирюк

боевыми трудами. 14-я дивизия, прозванная талантливым писателем «стойкой», была воплощением Драгомировской тактики. Вот почему ее боевая деятельность на полях Маньчжурии представляет выдающийся интерес.

«Господство духа» над материей, вот основная идея Драгомировской тактики. Всю жизнь посвятил генерал проведению этой мысли в жизнь армии, пользуясь своим могучим талантом и властью. Всего себя он отдал служению этой идее и неустанно, беспрерывно проповедовал в беседах, учебниках тактики, полемике, которую он вел особенно страстно в последние годы своей жизни.

Человек огромных дарований, могучий талант, он неминуемо должен был испытать и перенести то, что так часто выпадает на долю людей, одаренных Божьей искрой до отказа. Он должен был перейти, и на самом деле перешел, грань, в угоду духа мало помалу отдалил от себя материю, в частности военную технику, которая как бы умышленно прогрессировала в последние 30 лет с головокружительной быстротой. В угоду развития могущества и моральной силы, Драгомиров признавал, не отрицая техники, но, по сравнению с духом, для него техника являлась малоценной и не в состоянии сыграть ту роль, которую в действительности сыграла в минувшую кампанию.

Драгомиров был штыколюбом (как его называли) в полную противоположность своим противникам, которых он же именовал «огнепоклонниками».

Разумеется, как та, так и другая точка зрения дышали односторонностью и даже крайностью, что и подтвердило сражение Хейгоутай – Сандепу.

Драгомировский штык – это единственный победитель, огонь хотя и могущественный, но все же пособник. И он вел армию по пути штыка и невольно, быть может, сам того не замечая, отдалял ее от огня, стремясь нарушить равновесие между этими двумя, казалось бы, равноценными данными.

Как логический вывод из этого основного пункта Драгомировской науки: скоротечность боя должна была получить права законности, а при таких условиях трудно было использовать огневую силу столь сложного инструмента, каким являлась трехлинейная магазинка. На это необходимо было время и, как показала Маньчжурская боевая страда, значительное.

Скорость боя исключала постепенный подход к противнику, удлиняя период огневого боя, с лопатой в руках, что сберегало людей от излишних потерь и экономно, расчетливо расходовало их силы. При наступлении же на укрепленные позиции такой метод являлся необходимостью.

Генерал Драгомиров не сочувствовал затяжному бою, он требовал не подхода к врагу, а напора, порыва ураганного характера.

Между прочим, нелюбовь к лопате талантливого генерала была столь сильна, что даже после окончания войны в посмертном издании его тактики можно найти крайне нелестное мнение о пользе шанцевого инструмента.

Сообразно основной Драгомировской идее боя он предложил и соответствующие особые формы строя: редкие цепи, цепь идет на врага и не должна ложиться, рекомендовался одиночный огонь с 400 шагов, по группам на 800 шагов и т.д. Служебная деятельность генерала Драгомирова продолжалась долго. Можно безошибочно сказать, что его тактическими указаниями жило более половины армии.

Почти не было войсковой части, которая, прибыв в Маньчжурию, не решила бы действовать по Драгомировски. Он и, понятно, его вероучение так гармонировало с национальными особенностями русского простолюдина, скорее завязать рукопашную, это было по сердцу бойцам Руси…

Увы, первая кровь показала, что дух наш силен, материя слаба! Надо было повернуть тактический руль и перейти к тем приемам, которые усвоила себе Западная Европа, и мы, по какому-то недоразумению, пришли к заключению, что встретились с новой тактикой, да еще наименовали ее японской, когда на самом деле он оказалась немецкой.

С драгомировскими тенденциями прибыла и 14-я дивизия в Маньчжурию, где и получила первое боевое крещение при д. Сандепу.

Местность для наступления была слегка всхолмленная с наклоном на юг, покрытая тонким слоем снега, на коем серые шинели и в особенности черные папахи резко выделялись на общем фоне, представляя отличную цель. Закрытых подступов, вплоть до Сандепу никаких, исключая русла р. Хуньхэ (в сфере дальнего ружейного огня).

Полки развернулись в боевой порядок за 2 версты от д. Сандепу. Японцы с места осыпали шрапнельным огнем. В первой линии шли 55-й Подольский и 56-й пех. Житомирский полки. Не обращая внимания, что перед ними солидно укрепленный пункт, стремясь осуществить скоротечность боя, полки, строго придерживаясь норм строевого устава, выслали по два батальона в боевую линию, а те, в свою очередь, по две роты в цепь и ротные поддержки.

Едва подольцы тронулись в боевом порядке, как были осыпаны шимозами, шрапнелью и ружейным огнем. (Японцы часто открывали ружейный огонь с дальних дистанций, что на первых порах наши войска несказанно удивляло.)

Это было полной неожиданностью и в первые минуты боевого крещения полк дрогнул. Но командир полка, лихой полковник Васильев, в бурке, верхом на коне вынесся вперед и своим поразительным хладнокровием и мужеством водворил порядок.

Дивизия ходко шла вперед. Все расстояния были сближены, резервы в разомкнутых строях, люди в цепи на уставных расстояниях. Все производило впечатление стройного маневра перед обозначенным противником.

Дух войск был превосходен, люди рвались вперед, одни падали, образовались интервалы, а остававшиеся в живых шли молча, сосредоточенно.

В таком порядке, без выстрела, дивизия подошла на 1000 шагов к противнику и остановилась…

Люди легли, открыли огонь и оставались в таком положении семь часов (поджидая бригаду полковника Леша).

Семь часов лежали Драгомировские полки. У японцев работали пулеметы, у наших – ни одного. Ружейная трескотня не умолкала и, как результат, потери увеличились. А дивизия лежала под огнем ружейным и артиллерийским и… не вынимала шанцевого инструмента.

Дух Драгомировской тактики этому противоречил. Русский солдат и лопата в мирное время редко жили дружно. Наш простолюдин не понимал, что набросанное в несколько минут земляное прикрытие для головы предохраняет, до известной степени, от пуль. Офицерство, верное Драгомировским заветам, самоокапывание не поощряло.

Около четырех часов дня начался второй период боя-атаки. Дивизия пошла вперед буквально полками, сплошным валом, все резервы сблизились. То же презрение к смерти, то же пренебрежение к стрелковому бою. Остановки были, но короткие, чтобы передохнуть. В 5 часов с минутами дивизия ворвалась в предместье Сандепу, д. Баотайцзы и Сяосуцза.

Увы, атаковать было некого, японцы не приняли атаки, отошли к д. Сандепу, а по дороге зажгли все, что могли, и при зареве пожара открыли адскую стрельбу, образовав огневую зону, которую 14-я дивизия, не смотря на могучий порыв, преодолеть не могла и замерла.

Одним огнем фактически вся масса была остановлена и дальше ни шагу не двинулась. К этому времени ни одного нижнего чина в резерве не осталось. Все было влито в одну массу, сплошную кучу. Высшее начальство, оставшись без резерва, уже не имело средств управлять боем. В порыве наступил перерыв.

Вот в самых общих