Операция «Багратион». «Оба удара главные…». К 75-летию операции - Михаил Владиславович Синицын

траншей с сильно развитой системой ходов сообщений и дзотов, минными полями между ними и проволочными заграждениями. Подразделения 48-й гв. сд, захватив две траншеи, остановились перед третьей. На левом фланге дивизии 146-й сп, перейдя в атаку, не смог преодолеть открытой заболоченной местности и залег перед передним краем под пулеметным огнем из дзотов и артогня до трех батарей из глубины обороны. Лишь ко второй половине дня на правом фланге 48-й гв. сд первая линия траншей была захвачена, а к исходу дня и левофланговый полк сумел захватить первую линию траншей противника.

В 11:00–13:00 наступающие части отбили ряд контратак противника, стремившегося отбить восстановить положение. Вскоре огневое сопротивление противника было подавлено и ко второй половине дня глубина прорыва начала составлять 2–2,5 км. Противник был отброшен к реке Тремля и зацепился за ее восточный берег. В 17:00 командарм Лучинский, видя успешные действия своих частей, поставил дополнительные задачи стрелковым корпусам[565].

Весь день пехота встречала сильное сопротивление, которое удалось подавить лишь к ночи. Вечером 24 июня пехота взяла только первую линию траншей.

В то же время поддерживающая армию 299-я шад в отчете отмечала, что «метеоусловия и состояния аэродромов ведения боевой деятельности не ограничивали». Первый день операции, по отчету 299-й шад, «характеризовался прежде всего точностью нанесения ударов по времени и по месту»[566]. Так, в задачах авиации ставился удар по войскам противника в 7:00–7:20. Первые группы появились над целью уже в 6:59. «Точное знание огневых позиций полевой артиллерии, минбатарей и других огневых точек, а также системы траншей позволило группам быстро отыскивать цель, нанести меткие удары, подавить артминбатареи, прижать пехоту к земле и тем самым обеспечить условия перехода в решительный штурм оборонительных позиций врага нашей пехотой»[567].

О действиях авиации на участке армии есть и весьма неприятные факты. Командарм 16-й ВА Руденко вспоминал: «В самый разгар боя в первый день операции мне доложили, что наши штурмовики ударили по лесу, где находился… командующий фронтом. Он ехал с наблюдательного пункта, остановил машину в лесу и решил отдохнуть. Зашла шестерка штурмовиков и ударила. Весь автомобиль изрешечен, а Рокоссовский невредим»[568]. Другой пример: в этот же день несколько «илов» обстреляли соседний аэродром, уничтожив на земле несколько штурмовиков, семь человек получили ранения. В обоих случаях официальное расследование проводили сотрудники СМЕРШ[569]. Стрелковые части 28-й армии рубеж обороны заняли лишь 20 июня, поэтому по части взаимодействия с другими видами и родами войск в армии были большие проблемы.

Задачи 1-го дня наступления 28-й армией были выполнены. Ввод конно-механизированной группы и изначально предполагался лишь на второй день, в отличие от 1-го гв. тк 65-й армии, который в прорыв должен был войти уже в первый день.

На участке 65-й армии 24 июня удалось достичь больших успехов. Благодаря эффективности артиллерийской подготовки огневая система противника была в основном полностью подавлена, что дало возможность атакующей пехоте быстро ворваться в траншеи первой линии и в дальнейшем, взламывая оборону противника, захватывать ее глубину. По показаниям пленных, немецкие части в период артподготовки потеряли 50–60 % личного состава[570]. Отличительной чертой всей Бобруйской операции было и то, что в боевых порядках отсутствовали вторые эшелоны. Они располагались на удалении от линии фронта, так как в условиях лесисто-болотистой местности продвижение вперед было возможно лишь по дорогам, и, соответственно, с целью избежать заторов на дорогах вторые эшелоны располагались на значительном отдалении от переднего края: полковые – на удалении 0,5–1,5 км, дивизии – 2–3 км, корпуса – 4–5 км[571].

В 18-м ск 65-й армии с началом прорыва главной полосы обороны противника заранее созданные разведгруппы, действуя на флангах пехоты, захватывали большое количество пленных, в результате чего уже вскоре после начала наступления части корпуса имели данные о противнике и его группировке, которая полностью соответствовала выявленной в период подготовки к прорыву[572].

Орудийный расчёт уничтоженный в ходе артподготовки артиллеристами 147 ОПАБр 65-й армии. Фото И. Макаренко. Источник: БКМ

69-я сд, преодолев заграждения и овладев траншеями, с ходу овладела Раковичами. В ЖБД дивизии указывалось: «С сигналом атаки заместитель командира 237-го сп по полит. части майор Никитин с развернутым знаменем вышел на бруствер траншеи, подняв солдат в атаку, воскликнув: „За Сталина, за Родину, вперед на запад, товарищи, за полный разгром врага“»[573]. Поддерживал 69-ю сд 251-й тп. Его танки были построены в два эшелона: первый эшелон во взаимодействии 3/120 сп со штрафной ротой, 1-й танковой ротой, одним взводом 2-й танковой роты, одной батареей самоходных орудий и взводом сапер прорывал оборону противника с целью обеспечения выход второго эшелона в прорыв с задачей захвата дамбы Николаевка – Чернин. В ночь на 24 июня гать, идущая на Радин, была разбита артиллерийским огнем противника, что лишило 251-й тп возможности пройти в этом направлении[574].

К 11:00 саперами был наведен мост, и тогда танки смогли войти в боевые порядки пехоты и сопровождать ее огнем. После овладением выс. 143, 9 в районе Раковичей танки второго эшелона обогнали пехоту и двинулись на Чернин. Противник при отступлении сумел взорвать дамбу в 500 м восточнее Чернина, в результате чего танкам пришлось сбросить десант и далее поддерживать пехоту огнем с места, в результате чего пехота достигла южной окраины Чернина[575]. В 12:00 69-я сд вела бои в районе выс. 143, 9, стык дорог сев. Николаевки. В ходе продвижения вперед встречала огневое сопротивление противника с направления – кусты 1 км сев. – зап. высоты 143,9, стык дорог сев. Николаевки.

В 14:00 дивизия подходила к юго-западной окраине Чернина. К 16 часам овладела этим населённым пунктом и выдвинулась в сторону Гомза (овладела в 24:00). Противник отходил в северо-западном направлении. Всего за день частями дивизии убито и ранено свыше 250 немцев, разбито 17 огневых позиций и 28 блиндажей, захвачено три 81-мм миномета, более 3000 мин и снарядов, взято 12 пленных из 35-й и 36-й пехотных дивизий.

37-я гв. сд поддерживалась 43-м гв. минометным полком. Каждый полк дивизии поддерживал дивизион гвардейских минометов. Согласно боевому приказу № 04 штаба 43-го гмп от 18.6.44, в задачи полка входило: подавление узлов сопротивление в ходе артподготовки, сопровождение пехоты огневым валом, подготовка расчетов для ведения огня по району вероятных контратак противника. 1-й дивизион 43-го гмп поддерживал 109-й сп, наступавший по правому флангу дивизии. 2-й дивизион – 118-й сп, наступавший посередине, а 3-й – 114-й сп, находившийся на правом фланге дивизии.

К началу артподготовки на огневой позиции каждого дивизиона имелось два дивизионных залпа М-20 и