Царские и шамилевские крепости в Дагестане - Булач Имадутдинович Гаджиев

Да, и притом не однажды. Чтобы не быть голословным, приведу лишь один пример. В 1912 г. в Ботлихе стояла рота 207-го Ново-Баязетского полка. Некий поручик-красавец увлекся местной девушкой Патал-Баху. Любовь оказалась взаимной. Она ушла за толстые стены крепости.

Легко догадаться, что день возвращения домой для красавицы Патал-Баху был бы и последним днем. Но и в крепости девушка оставаться не могла. Родственники девушки не трогали поручика до поры до времени, ждали удобного случая. Узел был до того затянут, что распутать его никто не мог. Не находя выхода, влюбленные покончили жизнь самоубийством.

«Бэлу» нашел я и в Чираге. Правда, здесь нет точного совпадения с перипетиями главы из «Героя нашего времени» и с ботлихской историей. Да это вовсе и не обязательно. Директор Чирагской школы Мамацаев Магомед Курбанисмаилович поведал мне.

«Лет 15 назад я был в гостях у даргинского композитора Магомеда Касумова. Вечер прошел очень интересно, но одна история, рассказанная его супругою, взволновала меня. А она такова. В годы Кавказской войны в Чираге жила невиданной красоты девушка. Она, конечно, не могла остаться незамеченной офицерами Чирагского укрепления. Двое из них, понимая, что родители девушки ни за какие блага на земле не выдадут ее за иноверца, решили похитить ее, видимо, не без помощи самой девушки. Прошло какое-то время, пока офицеры сумели выполнить свой опасный до чрезвычайности план. Решив отвезти девушку в Тифлис, они пошли даже на такой крайний шаг, как дезертирство.

Узнав о происшествии, в крепости снарядили погоню, в перестрелке тяжело ранило того, кто собирался сделать беглянку своей супругой. Умирая, он завещал товарищу, чтобы тот в Тифлисе передал ее высокопоставленному родственнику. И так как после случившегося горянка уже не сможет вернуться домой, то пусть живет у его близких.

Случилось так, как просил умирающий. Сперва чирагчанка попала в Турцию, где, кроме прочих, интереснейших людей, ее познакомили с А. С. Грибоедовым и его милой женой княжной Ниной…

Затем судьба распорядилась так, что дагестанку повезли Москву. Ей показывали разные примечательности, она присутствовала на балах, посещала театр и однажды, будто, ее познакомили с А. С. Пушкиным. По крайней мере, в этом уверял меня мой информатор.

Тем временем девушка испытывала острую тоску по родине. Потом, бросив все и вся, решила возвратиться в Тифлис. Но и здесь она не нашла успокоения. В один осенний день, когда над городом нависли тучи, и стал накрапывать дождь, чирагчанка на лошади промчалась по улицам Тифлиса и, не раздумывая ни на одну минуту, бросилась с моста в Куру…

Я спросил у 90-летнего Сааду, – продолжил свой рассказ директор школы Мамацаев М. К., – насколько правдива эта история.

Он назвал один из тухумов, где имелась такая красавица, которая на самом деле трагически погибла…»

На этом месте можно было бы поставить точку, однако необходимо сказать еще вот о чем. Композитор Магомед Касумов задумал написать музыку ко всему выше рассказанному. И если это случится, то мы будем иметь удовольствие увидеть и услышать первую даргинскую оперу о Бэле из аула Чираг и ее неразделенной любви.

Бурное

В 1820 году А. П. Ермолов решил возвести над Тарками сильное укрепление, которое, обороняло бы резиденцию шамхала.

Название свое оно получило от частых ветров по вершинам Тарки-Тау, дующих здесь со свирепой силой, особенно в зимнее время. Бурное господствовало над всем побережьем Каспийского моря, на сколько глаз мог охватить.

Закладку первого камня начали с наступлением весны 1821 г. Строительный материал поставлял шамхал Тарковский, а возводили укрепление его же люди вместе с солдатами генерал-майора Вельяминова. В связи с тем, что работы медленно продвигались, решено было привлечь и жителей Мехтулинского ханства. С этой целью в июле в Кулецма прибыл подполковник Евреинов. Обошлось без эксцессов. Население Кулецмы и Охли дали слово прибыть в Тарки.

В конце лета 1821 г. шамхальцы стали проявлять неповиновение: не только отказывались участвовать в строительстве, но не давали своих ароб и быков для перевозки камня и леса.

Хотя таркинцы объясняли свое поведение тем, что им необходимо и своим хозяйством заниматься, настоящая причина оказалась в ином. Ахмед-хан Аварский через своих лазутчиков обратился к крестьянам, чтобы они не слушались ни генералов, ни их союзника – шамхала Тарковского.

В это время названный хан укреплял Аймаки. Туда держал путь генерал Вельяминов и в коротком бою, использовав артиллерию, заставил Ахмед-хана уйти в Гергебиль, а сам вернулся и продолжил строительство Бурного.

Весною 1826 г. в укреплении на Тарки-Тау мы застаем батальон Куринского полка и 2 орудия.

Через 2 года на подвластных шамхалу землях произошли беспорядки, а в 1829 году заволновалась большая часть Дагестана. Царское командование было в курсе событий, т. к. шамхал и командование Бурного постоянно снабжало его односторонними сведениями. При внимательной проверке начальство пришло к заключению, что в волнениях среди населения, прежде всего, повинен сам шамхал, так как проявлял своеволие, жестокость, своекорыстие и насилие. Доведя народ до отчаяния, для усмирения «бунтовщиков» он призывал русские войска.

Скорее всего, поэтому, когда в 1831 г. 1-й имам Дагестана Кази-Магомед стал распространять шариат, многие на плоскости готовы были встать под его зеленое знамя.

Это, в свою очередь, привело к тому, что имам рискнул в конце мая напасть на Бурное. Попытка оказалась неудачной, и он отступил.

Весною 1840 г., когда Чечня была охвачена восстанием, укрепления в Дагестане, в том числе Бурное, имели мало войск. В распоряжении Клугенау находилось всего несколько сот человек мусульманской милиции, но на нее особенной надежды не было. В Бурном у него имелось две мушкетные роты.

Позднее надобность в крепости над Тарками отпала, и в 1839 году она была упразднена. Помещения использовались под лазарет. Гарнизон Бурного перевели в укрепление Низовое, где со вновь прибывшими число штата увеличилось до 300 человек офицеров и нижних чинов.

Темир-Хан-Шура

Рассказ о Темир-Хан-Шуре я начинаю с событий, происшедших в 1822 году. В это время в аулах, подчиненных шамхалу Тарковскому, происходили волнения. Для их усмирения в названный населенный пункт с войсками прибыл генерал Граббе. Здесь ему стало известно о неповиновении жителей Эрпели главе села. К ним присоединили свой голос каранайцы.

В июле Граббе явился к Эрпелям и атаковал его. Сражение шло до заката солнца. На другой день генерал двинулся в сторону Темир-Хан-Шуры, но не стал подниматься к ней, а на левом берегу Шура-озени разбил лагерь.

Он решил некоторое время свой отряд сохранять в Шуре, чтобы местное население держать в страхе. Вскоре Граббе пришел к мысли о необходимости учредить в кумыкском ауле