Привилегия десанта - Владимир Осипенко

За державу обидно.

«Белое солнце пустыни»

В один день лучший 357 полк 103 дивизии стал «мятежным». Мы уже год входили в состав Белорусских Вооружённых сил, ковали, как могли, боевую готовность, но служили, не присягнув новому государству. И тут яйцеголовым националистам в Минске срочно захотелось, что бы офицеры присягнули. И не просто так, а в день «великой исторической» победы литовско-белорусского войска под Оршей над одним из полков Ивана Грозного. Оказывается, было в истории и такое. Мы для себя давно решили, что один раз уже присягали, в том числе и народу Белоруссии, второй раз не будем. Разбираться прибыл сам министр обороны Козловский. Я находился в отпуске, поэтому отвечать пришлось моему заму Владимиру Петрову. Вот, что он рассказал:

— Это что? — спросил министр с порога, указывая на портрет генерала Грачёва, который в числе других был установлен на полковой аллее Героев. — Почему министр обороны чужого государства красуется в полку Белорусских Вооружённых Сил?

— Это наш командир дивизии, под его командованием мы воевали в Афганистане.

Ответ был «неправильный», поэтому последовал новый вопрос:

— Вы кто?

— Заместитель командира полка подполковник…

— Я спрашиваю, вы кто по национальности?

— Русский.

— А жена?

— Жена русская… и сын тоже русский.

Начальник штаба, на беду министра, оказался украинцем. Его жена и дети тоже. От «большого» ума или от растерянности Козловский спросил:

— Вы можете увести полк в Россию?

Петров, не моргнув глазом, ответил:

— Легко. Нужен приказ и шесть часов времени…

Как они забегали!!! Кто сдирал таблички с ленинских комнат, кто портрет Ленина из комнаты начальника караула. Министр обороны приказал соседнему командиру танкового полка блокировать полк в случае попытки выхода… Тот пришёл уточнить у нас — что за маразм. Он может завести первый танк только на третьи сутки! Мы его успокоили, налили сто грамм и сказали:

— Волею случая пена и шваль на разломе великой страны поднялась до неведомых для себя высот — министры! — и пытается оправдать своё существование. К сожалению, мы не нужны России и никуда не собираемся. Успокойся.

Когда я вернулся из отпуска, меня ждал сюрприз. В полку на правах дежурного подвизался один из заместителей Министра обороны Республики Беларусь. Следующее известие тоже было не из приятных: командира дивизии, русского генерала Калабухова, заменил белорус Хацкевич. До сих пор мне было абсолютно параллельно, какой национальности мой сослуживец, командир или подчинённый, а здесь я впервые задумался. Открываю приказ комдива и получаю первый за последние пять лет службы выговор. Ни за что! Просто, чтобы понимал, что у них не забалуешь и — «вам здесь не тут»!

Это была последняя капля. Написал рапорт. На следующий день прилетел НачПО: «Да ты у нас первый кандидат на выдвижение, полк лучший и т. д.». Я положил приказ комдива на стол, прикрыв приказную часть. Тот прочитал повествовательную и говорит:

— Так… полк трижды упоминается, как лучший. Ценный подарок можешь и не получить, а благодарность обеспечена.

Прочитал про выговор, говорит:

— Это какая-то ошибка…

— Ошибка служить в такой армии и под началом такого командира. Он меня ещё в глаза не видел, а уже в грязь втаптывает.

Боровуха был первый гарнизон, где я, будучи командиром полка, получил свою первую квартиру. Коллектив полка блестящий. Служилось с удовольствием. Но вместе со мной восемьдесят восемь офицеров и прапорщиков положили на стол свои рапорта на следующий день. Не остановили ни посулы о вышестоящих должностях — сразу через две ступени — ни возможность улучшить жильё. Не остановила и неопределённость перспектив в России.

На третий или четвёртый день прибыл в полк «на дежурство» бывший командующий Белорусским военным округом генерал-полковник Костенко, теперь заместитель министра обороны. Он разительно отличался опытом и кругозором от пигмеев, которые дежурили до него. Посмотрел на развод полка, задал несколько вопросов по существу и говорит:

— Мне всё ясно. Командир, как тебя зовут? Пойдём, Володя, в кабинет к тебе, поговорим.