Белые пятна Великой Отечественной войны - Алексей Валерьевич Исаев

Уже в конце ноября – начале декабря 1944 года последовали директивы Ставки ВГК на проведение новой операции. Замысел второй Восточно-Прусской операции заключался в том, чтобы отсечь группу армий «Центр» от остальных сил немецкой армии, прижать ее к морю, расчленить и уничтожить. Эта задача была возложена на 2-й и 3-й Белорусские фронты под командованием К. К. Рокоссовского и И. Д. Черняховского соответственно. Войска Рокоссовского, согласно директиве Ставки, должны были наступать в направлении Мариенбурга, к устью Вислы. Войска Черняховского – в общем направлении на Кёнигсберг. Любопытно, что еще на этапе планирования операции удар фронтов по сходящимся направлениям никак не предусматривался. Фактически задачей Рокоссовского было отрезать Восточную Пруссию от Германии, а Черняховского – сковывающим ударом не позволить немцам маневрировать по внутренним линиям, как в 1914 году.

Двум фронтам противостояла группа армий «Центр» (2, 4 и 3-я танковые армии). Наиболее опасным противником была 3-я танковая армия под командованием Э. Рауса, занимавшая оборону в полосе 3-го Белорусского фронта. Этот военачальник австрийского происхождения сделал достаточно быструю карьеру в вермахте. К началу 1945 года он исповедовал тактику вывода войск с первой оборонительной линии из-под удара советской артиллерии. После этого предполагалось давать бой на второй линии обороны. Приметой времени стало распределение немецкой бронетехники. В составе подвижного резерва 3-й танковой армии – 5-й танковой дивизии – было 106 танков и САУ. Однако одновременно в подчинении Рауса было 213 САУ «Штурмгешюц», распределенных по отдельным бригадам и противотанковым дивизионам пехотных дивизий. Схожая картина наблюдалась и в немецкой 2-й армии, противостоявшей ударной группировке 2-го Белорусского фронта. Парк бронетехники ее частей и соединений составляли 134 танка в двух самостоятельных соединениях и 149 САУ «Штурмгешюц» в боевых порядках пехоты. С одной стороны, танки и САУ нельзя было собрать в один кулак. С другой – противотанковая оборона немецкой пехоты была существенно усилена.

Момент истины наступил за сутки до начала советского наступления. Раус впоследствии писал: «Данные радиоперехвата и сообщения ночных самолетов-разведчиков не оставляли сомнений, что большие колонны русских войск движутся к пунктам сосредоточения, артиллерийские батареи заняли свои позиции, а танковые части выдвинуты на исходные рубежи. Поэтому я решил 12 января в 20.00 передать кодовый приказ „Зимнее солнцестояние“, согласно которому начиналось отступление. Эвакуация первых двух линий прошла тихо, и наши войска заняли боевые позиции». Окопы, на которые были нацелены орудия 3-го Белорусского фронта, опустели.

Однако неприятности начались еще до того, как загремела советская артподготовка. Немцы провели артиллерийскую контрподготовку. Это был один из немногих случаев контрподготовки за всю войну. Раус вспоминал: «Я немедленно отдал приказ артиллерии 3-й танковой армии в 05.30 открыть огонь, сосредоточив его на двух главных районах сбора советской пехоты». Советские источники подтверждают это событие. Командующий 11-й гвардейской армией К. Н. Галицкий вспоминал: «Слышу нарастающий гул частой артиллерийской стрельбы и грохот близких разрывов. Поглядел на циферблат – четвертый час. Неужели упредили?! Некоторые снаряды рвутся совсем близко. Это угадывается не только по звукам, но и по багровым вспышкам на серых волнах тумана». По оценке Галицкого, «в результате упреждающего огневого удара немцев части 72-го стрелкового корпуса 5-й армии понесли некоторые потери в районе Шилленингкена, Швиргаллена».

Расчет советской 280-мм мортиры Бр-5 на позиции в Восточной Пруссии.

Однако это было лишь начало. Когда советская пехота поднялась в атаку, ее ждал неприятный сюрприз. В ходе боя было установлено, что немцы в первой траншее оставили только прикрытие (до трети сил), а главные силы в ночь на 13 января отошли во вторую траншею. Разведке не удалось вскрыть это, в результате чего главные усилия артиллерии были сосредоточены на первой траншее. Комиссия штаба 5-й армии, производившая проверку эффективности артиллерийского и минометного огня в период артиллерийской подготовки, установила, что прямые попадания в первой траншее приходились через 50–70 метров, а во второй траншее отмечались как исключение – из 14 целей, подлежавших разрушению (наблюдательные пункты, блиндажи), только четыре имели по одному прямому попаданию.

Несмотря на обескураживающее начало, Черняховский сумел справиться с возникшим кризисом. Командующему фронтом пришлось откорректировать направление и сроки ввода второго эшелона. Войска 3-го Белорусского фронта медленно, но верно продвигались к Кёнигсбергу. 2-й Белорусский фронт наступал намного успешнее. Своевременным вводом в бой танковых и механизированных корпусов, а затем и 5-й гвардейской танковой армии П. А. Ротмистрова Рокоссовскому удалось нейтрализовать немецкие резервы. В сущности, в Восточной Пруссии почти в точности повторилась ситуация операции «Багратион» лета 1944 года, когда немецкая 4-я армия оказалась под угрозой охвата с флангов. Она могла навсегда остаться в Мазурских болотах. Эта опасность отчетливо осознавалась немецким командованием. Руководство группы армий «Центр» бомбардировало верховное командование просьбами об отводе войск.

Начальник штаба группы армий «Центр» Гейдкемпер 20 января 1945 года писал в своем дневнике: «Ситуация, в которой 4-я армия удерживает свою выступающую вперед позицию, сейчас выглядит полным абсурдом. В 8.30 вечера шеф [командующий группой армий „Центр“ Георг Рейнгардт] снова объяснял фюреру причины, которые делают отход 4-й армии настоятельной необходимостью».

Несмотря на настойчивые просьбы, в тот день отвод 4-й армии был запрещен. На следующий день просьбы Рейнгардта были отклонены уже не Гитлером, а Гудерианом. Только утром 22 января в ходе очередного разговора с Гитлером Рейнгардту удалось вырвать разрешение на отвод 4-й армии. Из уст фюрера наконец прозвучали слова: «Я даю разрешение на отход…»

Однако ситуация лета 1944-го не была повторена. Если в ходе операции «Багратион» острия ударов двух фронтов сошлись под Минском, перехватив коммуникации 4-й армии, то в январе 1945 года немецкая 4-я армия избежала окружения. Целью операции было отсечение группы армий «Центр» от основных сил германской армии. Поэтому 5-я гвардейская танковая армия не повернула навстречу 3-му Белорусскому фронту, а устремилась к берегу Балтийского моря.

25 января подвижные соединения ударной группировки 2-го Белорусского фронта подошли к заливу ФришГаф. Основные коммуникации группы армий «Центр» (3-я танковая армия, 4-я армия и XX армейский корпус 2-й армии) были перерезаны. Однако немцы сохранили возможность сообщаться со своими войсками, отошедшими за Вислу, морем – через Данцигскую бухту и по косе Фриш-Нерунг. Если бы 4-я армия была отрезана от моря и окружена в районе Мазурских озер, единственным средством снабжения могла стать авиация. Но в 1945 году снабжение по воздуху сколь-нибудь крупной группировки было для немцев уже совершенно непосильной задачей.

С 26 января группа армий «Центр» была реорганизована в две группы: группу армий «Север» в составе 3-й танковой армии и