Избранное. Романы и повести. 13 книг - Василий Иванович Ардаматский

Сквозь толпу к нам пробивались репортеры, некоторых я знал по Прессхаузу.

– Я думаю, господин Штаммер, что вы не откажетесь сообщить прессе, кто втянул вас в это грязное дело?

В следующее мгновение Поляков отлетел от меня к забору.

– Бегом! – услышал я у самого уха хриплый голос Курта.

Мы бежали к нашей машине под дикий свист и улюлюканье. Курт распахнул дверцу и ловким движением впихнул меня внутрь. Машина сорвалась с места и помчалась.

Когда мы въехали в Западный Берлин, Курт остановил машину и, вынув из кармана платок, начал вытирать вспотевшее лицо.

– Это было дело настоящее – мы выскочили из горячей печки, – сказал он с довольным видом.

Я ожидал, что после этого провала со мной произойдет что-то страшное. Но ничего плохого не случилось. В тот же день, когда так скандально провалилась операция «Золотая рыбка», меня на автомобиле увезли в Западную Германию. Перед самым отъездом мистер Глен заехал проститься со мной. Он, конечно, был расстроен, но разговаривал спокойно.

– Осечка, какие, к сожалению, бывают, – сказал он. – А с твоей стороны все было сделано хорошо, особенно если учесть, что это первая самостоятельная работа. Не волнуйся. Экзамен ты выдержал. Отдыхай. А после фестиваля нас с тобой ожидает главное наше дело.

10

Меня поселили в маленьком отеле, в сорока километрах о- города Эссен, в гарнизоне американской воздушной армии. Отель летчики называли «Раем для женатых». Когда к кому-нибудь из них приезжала из Америки жена, ей предоставляли номер в этом отеле. Но сейчас здесь не было никого – я две недели прожил в пустом доме. Так как покидать гарнизон мне было запрещено, я только и делал, что сытно ел, спал, сидел в баре или часами глазел на самолеты.

Однажды утром, спустившись в бар завтракать, я обнаружил там мистера Глена. Он сидел за стойкой и читал газету.

– Юрий! Здравствуй! – воскликнул он, увидев меня.

Мы обнялись.

– Жду тебя, умираю от голода, – весело говорил он. – А ты не умер тут от безделья?

Пока мы завтракали, мистер Глен рассказывал мне берлинские новости. Передал привет от мистера Берча. Я посмотрел на него с удивлением и опаской: не насмешка ли? Оказалось, нет. Более того – скандал с Поляковым обернулся в нашу пользу. Коммунисты свою кинопленку включили в спецвыпуск кинохроники, но на экране абсолютно ничего нельзя было понять – какая-то свалка и неразбериха. И наши тоже сделали пленку и пустили на экраны Западного Берлина с комментариями, которые всё ставили с ног на голову. И получилось очень убедительно. Потом нашим удалось заполучить одного молодого поляка из эмигрантов, который, выдавая себя за делегата фестиваля из Польши, говорил по радио все, что нам было нужно.

– Если посмотреть на все это уже издали, то мы сделали в Берлине немало, – говорил мистер Глен. – А когда из Вашингтона пришло известие о повышении мистера Берча, то все, что он сделал в Берлине, стало «о'кей!». Так что его привет теперь стоит недешево.

После завтрака мы уехали в Эссен. Здесь я узнал потрясающую новость: я и мистер Глен едем в Россию!

Мистер Глен вкратце изложил мне план операции. Прежде всего- здесь, в Эссене, на одном из заводов я получу специальность токаря. Затем меня поселят в лагерь русских-перемещенных под Мюнхеном. Чтобы оправдать мое позднее появление там, в мою биографию вносится изменение: моя мать не хотела возвращаться в Россию, сразу после войны завербовалась в Аргентину и увезла меня с собой. Там она умерла, а я, намыкавшись и нахлебавшись горя, вернулся в Европу с надеждой уехать на родину. У советской контрразведки аргентинский эпизод никакого сомнения не вызовет, так как после войны тысячи русских-перемещенных были завербованы на работы в страны Южной Америки. Я буду бомбардировать заявлениями все советские представительства в Германии, пока они не дадут мне разрешения вернуться в родной Ростов. Так как я абсолютно один и к тому же буду иметь профессию рабочего, есть все основания надеяться, что разрешение дадут. В Ростове устроюсь на завод, после чего по условному адресу отправлю открытку – она будет сигналом для выезда в Россию мистера Глена. В дальнейшем я буду действовать по его указаниям. Главная моя обязанность – сбор информации о жизни, о настроениях, о заводах и фабриках, выявление антисоветски настроенных людей. А через год-два я вернусь в Европу и оттуда буду отправлен в Америку, где меня ждет обеспеченная счастливая жизнь с Нелли.

Когда мистер Глен объяснил мне все это, я поначалу испугался. Однажды я уже пытался ответить себе на вопрос: хочу ли я вернуться в Россию? Ясного ответа я тогда не нашел. Я понимал только, что такое возвращение связано с большой опасностью.

– Я никогда об этом не думал… не мог подумать, – еле выговорил я, выслушав мистера Глена.

А он смотрел на меня, казалось, понимая, что со мной происходит.

– Так об этом подумали другие, – мягко сказал мистер Глен. – В работе разведчика неожиданности неизбежны. И вместе с тем это – работа, обыкновенная работа, которая нам с тобой предстоит. Это приказ, и его надо выполнять.

Я молчал.

– Наконец, Юри, ты должен понять, – продолжал мистер Глен. – Пришло твое настоящее дело – твоя благодарность Америке. За все. Может, у тебя нет внутренней потребности к этой благодарности? Тогда так и скажи.

– Я очень благодарен за все вам… Америке, – сказал я почти автоматически, потому что продолжал думать о своем.

– Может, ты просто боишься? – спросил он.

Я даже вздрогнул:

– Да, я боюсь…

– Кого? Чего? Может быть, советской контрразведки?

Я удивленно посмотрел на него: