Операция «Багратион». «Оба удара главные…». К 75-летию операции - Михаил Владиславович Синицын

href="ch2-687.xhtml#id586">[687]. Как ранее уже упоминалось, главное отличие окончательного плана Бобруйской операции от плана от 12 мая – в том, как будет окружаться группировка противника восточнее Березины. Если в первом случае 48-я и 3-я армия наносили удар по сходящимся направлениям, то по окончательному плану окружение создавалось за счет рельефа местности: 48-я армия не соединялась с 3-й, а севернее Паричей форсировала Березину и как раз своим действовавшим на вспомогательном направлении 53-м стрелковым корпусом двигалась вдоль западного берега реки на Бобруйск.

Вечером 27 июня командир 35-го нем. армейского корпуса фон Лютцов отдал приказ о прорыве, который должен начаться в 1:30 ночи, о прорыве поставлен в известность и штаб 4-й нем. армии, в сторону которого и был намечен удар. Подробнее положение противника описывается в приведенных в приложениях документах ликвидационного штаба вермахта, в том числе – в докладной записке командира 532-го гренадерского полка 383-й дивизии полковника Юттнера. Эти документы публикуются впервые.

В 17 часов командарму 16-й воздушной С. И. Руденко позвонил подполковник М. Н. Кожевников от маршала авиации А. А. Новикова и сообщил, что в связи с полученными разведданными относительно группировки противника юго-восточнее Бобруйска становится ясно, что противник готовится к прорыву и удар этот необходимо опередить. До наступления темноты оставалось 4 часа, и действовать необходимо было решительно. Около 18 часов раздался звонок с КП Батова, где находились Жуков и Рокоссовский: «Нанести удар по окруженной группировке противника до наступления темноты. Время удара и вылета, количество самолетов уточнить…» Руденко отдал приказ о подготовке в 17 часов. По состоянию на 18 часов к вылету было готово 189 самолетов, в течение часа обещали подготовить еще 360. К вылету привлекли даже поддерживавшую КМГ Плиева 299-ю шад (68 самолетов)[688]. В итоге всего было поднято 526 самолетов: дневных бомбардировщиков – 175, штурмовиков – 217 и истребителей – 134[689].

Во второй половине дня ясно определилось кольцо окружения группировки противника. Наземные войска сжимали группировку со всех сторон. На решение у командиров было один-два часа, после которых немцы могли бы успеть развернуть боевые порядки и начать прорыв в районе Титовки. К 18:00 27 июня, когда были получены точные разведданные о группировке противника, командование 1-го БФ поставило задачу 16-й ВА нанести удар по противнику в районе Телуши. Для действий нашей авиации было отведено время с 19:00 до 21:00. Задача командирам авиасоединений ставилась лично командующим и начальником штаба 16-й ВА по телефонной связи. После получения приказа от Рокоссовского С. И. Руденко вызвал к аппарату командиров 8-го бомбардировочного авиакорпуса, 6-го смешанного авиакорпуса, 2-й гв. и 299-й штурмовой авиадивизий, 4-го штурмового авиакорпуса и 283-й авиадивизии.

Задачи родам авиации были поставлены следующие.

Дневным бомбардировщикам группами без сопровождения истребителей уничтожать скопление войск и техники противника в указанных границах окруженной группировки. Бомбометание по ведущему в звене с горизонтального полета, с высоты 1200–1400 метров плотными сериями по обнаруженным скоплениям противника и длинными сериями по лесам и перелескам. Здесь стоит ввести справку: известно, что бомбардировщик несет некое количество бомбовой нагрузки. Бомбы эти могут быть сброшены сразу в течение, например, двух секунд. Тогда это будет плотная серия: большое количество бомб сбрасывается в один момент. Или бомбы сбрасываются в течение 15 секунд, тогда можно будет увидеть бомбовый след на земле, т. е. линию, по которой падают бомбы с самолета, тогда это длинная серия. Взлет групп производился немедленно по получении приказа. Экипажи бомбардировщиков были предупреждены, что в это же время ниже будут действовать и штурмовики. В связи с этим штаб ВА требовал не мешать действиям штурмовиков, для этого производились лишние заходы на цель.

Штурмовикам была поставлена задача группами без сопровождения истребителей уничтожать скопление войск противника в упомянутом районе. Применялись все виды вооружения: осколочные бомбы, пушечно-пулеметный огонь, ПТАБы (противотанковые бомбы). Высота действий штурмовиков составляла 400–600 метров вплоть до бреющего полета при уничтожении живой силы. Первыми в районе цели должны были появиться бомбардировщики, они же должны были вызвать на себя зенитный огонь, а штурмовики, идущие за ними, отдельными экипажами должны были подавить огонь зенитных батарей.

Основная задача истребителей состояла в прикрытии действий бомбардировщиков и штурмовиков. При благоприятной обстановке им разрешалась штурмовка вражеских войск.

Во время проведения удара истребительная авиация противодействия не оказывала. Активность ВВС противника в течение всего дня 27 июня, как и в предыдущие дни, была весьма низкой. Поэтому, когда в 19:15 над вражеской группировкой появились первые самолеты 16-й ВА, единственным противодействием, которое они встречали, был огонь зенитной артиллерии. Когда появились штурмовики, они стали подавлять зенитные точки. К исходу первого часа нанесения удара огонь зенитной артиллерии почти полностью прекратился, лишь на значительном отдалении от района действия авиации отдельными точками продолжал вестись огонь.

Группа бомбардировщиков в первую очередь нанесла удар по скоплениям на дороге сев. – зап. Дубовки. Первый удар был нацелен на голову колонны. Группа штурмовиков также изначально действовали сев. – зап. Дубовки, так как там были сосредоточены танковые силы.

Удар авиации был отлично организован, группа за группой подходили к району цели. Количество авиации в воздухе становилось все больше. Группы старались в один заход сбросить на врага всю боевую нагрузку.

Прошедшие первыми бомбардировщики также наносили удар по лесам. Вскоре в отдельных местах лес загорелся на месте бомбардировочно-штурмовых ударов. Клубы черного дыма поднимались на 300–400 метров, горело горючее, автомашины, танки, в первые минуты налета после создания очагов пожара и последующих за ними взрывов появившейся дым стал обладать специфическим запахом. Немецкие пленные, местные жители впоследствии утверждали, что на месте это оценивалось как применение химического оружия.

Жуков в мемуарах писал: «Мне не довелось наблюдать, как проходила ликвидация противника в Бобруйске, но я видел, как шел разгром немцев юго-восточнее его. Сотни бомбардировщиков 16-й армии С. И. Руденко, взаимодействуя с 48-й армией, наносили удар за ударом по группе противника. На поле боя возникли сильные пожары: горели многие десятки машин, танков, горюче-смазочные материалы. Все поле боя было озарено зловещим огнем. Ориентируясь по нему, подходили все новые и новые эшелоны наших бомбардировщиков, сбрасывавших на противника бомбы разных калибров. Весь этот жуткий „хор“ дополнялся артиллерийским огнем 48-й армии»[690].

Автомашины пытались уйти с проезжей части, при этом попадали в болото и застревали. Дороги загромождались разбитой техникой. Немцы оказались в ловушке, когда и спереди и сзади была подбитая техника – вырваться из-под огня авиации уже просто не представлялось возможным.

Удары по лесам заставили часть обозов и автомашин, находившихся там, начать движение. Выскакивая на открытое пространство, они становились мишенями для штурмовиков. К