Дыхание Донбасса - Владимир Дмитриевич Пронский

Семён понимал, что Антон многое не договаривает, а спросить у него подробности… Зачем? Иногда полезней промолчать. Ведь он, что хотел сказать, сказал, и вряд ли будет раскрывать подробности, если даже они ему известны. Значит, у него «длинные руки», что и понятно, учитывая место работы брата и его отношение к подобным хмырям. И хорошо, что он сообщил об адвокате, а то уж Семёну хотелось сказать о Максиме, что видели его в Заречье – на дорогой машине разъезжал. А зачем, спрашивается, теперь говорить? Что изменится? Ничего, а дело может по-всякому обернуться. А ему это не нужно, если знает, что Ольга забеременела? Вчера позвонила и спросила:

– Что же ты наделал?

– Не понял?! – удивился он.

– Тесты показали моё интересное положение…

– Ловко у тебя это получилось!

– У нас! Запомни: у нас двоих!

Они вчера долго болтали на эту тему, даже начали строить планы… И вот теперь скажи Антону о Максиме, а после ходи и думай, в какую сторону приведёт откровенность. Нет уж, теперь надо подальше держаться от всего этого: и ради себя, и ради Ольги, а главное – ради того, кто у них будет. Какой тревожной и непредсказуемой жизнь ни будь, а всё равно не хочется жить одним днём, хоть краешком глаза, а хочется заглянуть в будущее, пусть и ближайшее. А как иначе? Уподобиться слепому кроту, жить в норе и ничего не видеть?!

– Ну что, Семён, посидели мы, поговорили, долг перед товарищем исполнили – можно и по домам?! Обещал матери смеситель в ванной поменять. Отцу-то некогда, работать пошёл! – сказал Безруков с явной гордостью.

– Спасибо тебе за всё! – Семён не стал уточнять за что именно, пусть Антон сам решит.

По домам они поехали на троллейбусе. Безруков сошёл через две остановки, а Семён, попрощавшись с ним, доехал до своей высотки у замёрзшей протоки.

Вышел, остановился на её заснеженном берегу, подышал морозным воздухом, пришедшим из заволжских степей, вспомнил однополчан на далёком Донбассе – и сделалось тревожно. Более всего угнетала теперешняя неопределённость, и всё, что происходило вокруг, что казалось началом зловещего действа, всё сильнее и сильнее затягивавшего людей в противостояние. И если в тылу ещё как-то сводился нейтральный баланс, то на фронте события принимали всё большее ожесточение, когда человеческая жизнь ничего не стоила, и это хорошо понимали те, кому выпала нерадостная доля увидеть это своими глазами. И как теперь от этого избавиться, как выйти из кровопролития, если оно захватывает всё новые души. И решение здесь одно: нужна Победа, и чем она быстрее придёт, тем больше воинов вернутся к семьям и постараются забыть фронтовые кошмары.

Пока Семён размышлял, погода сменилась, из-за горизонта пришла тёмная снежная пелена, будто пропитанная гарью от разрывов снарядов и копотью горящей техники, и он ещё раз вспомнил однополчан, вздохнул: «Помоги вам Господь, братья! Сохрани и пошли удачу!» – и сотворил крестное знамение.