От Особой группы до легендарного Смерша. 1941—1946 - Николай Николаевич Лузан

надлежало прибыть на явку. Так же поступали осведомители, агенты и резиденты. Их отношения с оперативным работником представляли собой особое, скрепленное духовным родством и взаимным доверием боевое братство.

На передовой, перед лицом смерти все они – рядовые, командиры и контрразведчики – были равны. Там имели значение дела и поступки. И потому подавляющее число бойцов и командиров шло на сотрудничество не из-за пресловутого страха перед органами, а, прежде всего, руководствовалось высоким чувством патриотизма и уважением к конкретному сотруднику военной контрразведки. Подавляющее их число до перехода в Смерш было им хорошо знакомо по совместной армейской службе. Вчерашние командиры стрелковых взводов, рот, экипажей танков, самолетов, проявившие себя в боях с лучшей стороны, являлись основным резервом пополнения органов военной контрразведки. Они – бывшие командиры Красной армии – оставались ее верными и надежными бойцами, но уже на другом, не менее ответственном участке фронта. Они по-прежнему словом и делом помогали своим бывшим сослуживцам выстоять в борьбе с врагом и победить его. И когда наступали критические минуты боя, контрразведчики вместе с ними занимали один окоп и в одном строю поднимались в атаку.

«Оперативный состав в период боевых действий в 13-й и 70-й армий показал себя безукоризненно преданным своему делу и долгу Родине. Были случаи, когда отдельные оперативные работники из-за выхода из строя командиров в критический момент принимали на себя командование подразделениями и выполняли поставленные задачи», – отмечал в своей докладной записке Абакумову полковник Ширманов.

Многие контрразведчики удостоились высоких правительственных наград за мужество, проявленное на поле боя, трое из них стали Героями Советского Союза.

6 ноября 1943 года оперуполномоченный ОКР Смерш 71-й механизированной бригады старший лейтенант П. Жидков в составе 3-го мотострелкового батальона в числе первых форсировал Днепр, в дальнейшем при штурме населенного пункта Хотов гранатами забросал огневую точку противника и поднял в атаку бойцов батальона. Тот бой для контрразведчика стал последним.

10 января 1944 года Петру Анфимовичу было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Исполнилось ему 39 лет.

14 января 1945 года оперуполномоченный ОКР Смерш 374-й отдельной армейской штрафной роты лейтенант Г. Кравцов, находясь в боевых порядках, после ранения командира роты принял на себя командование. Восстановив порядок, он повел роту в атаку. В ходе штурма позиций противника Григорий получил два ранения, но не вышел из боя и продолжал им руководить, пока не погиб от прямого попадания снаряда. Ранее, 9 октября 1944 года, Кравцов в составе передовой группы ворвался во вражескую траншею, вступил в рукопашную и уничтожил шесть фашистов.

6 апреля 1945 года Григорию Михайловичу было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Исполнилось ему 23 года.

13 августа 1945 года оперуполномоченный ОКР Смерш островного сектора береговой обороны Владивостокского морского оборонительного района лейтенант М. Крыгин в составе группы автоматчиков высадился в порту Сейсина и вступил в бой с японцами. После гибели командира десантников он принял командование на себя. Противник быстро опомнился и принялся атаковать. Силы оказались неравны. Михаил приказал десантникам возвращаться к катерам, а сам с небольшой группой остался прикрывать отход. Неравный бой длился около суток. Горстка советских бойцов выдержала двенадцать атак. Все они погибли. 15 августа после разгрома японцев было обнаружено исколотое штыками и изрезанное ножами тело отважного контрразведчика.

14 сентября 1945 года Михаилу Петровичу было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Исполнилось ему 27 лет.

Ранее, осенью 1941 года, будущий руководитель военной контрразведки СССР старший лейтенант И. Устинов, в июне начавший службу в органах государственной безопасности, находился в районе станции Кардымово Смоленской области и проводил допросы трех пленных немецких офицеров. В это время гитлеровцы начали наступление; часть попала в окружение, боевое управление было потеряно, и строй превратился в неуправляемую толпу.

«На поле царил ад. Над ним с воем носились на низких высотах самолеты противника. Они сбрасывали бомбы, непрерывно строчили из пулеметов по обезумевшим людям, разбрасывали листовки с призывом о сдаче в плен, которые падали на трупы погибших, стонущих раненых и обезумевших людей.

Попытки организовать огонь по самолетам из стрелкового оружия встречались враждебно, даже с угрозой расправы. Самое страшное в подобных условиях – всеобщая панка, она непредсказуема; каких-либо осмысленных действий не жди.

Наконец удалось сформировать группу военнослужащих из 10–15 человек и попытаться прорваться из окружения в сторону лесистой местности», – писал Иван Лаврентьевич (Устинов И. На рубежах исторических перемен. Воспоминания ветерана спецслужб. С. 47).

Спустя несколько недель под Вязьмой Устинов вновь оказался в окружении. Попытки разрозненных частей Красной армии пробиться к своим потерпели неудачу. Управление подразделениями было дезорганизовано, часть личного состава поддалась панике, а некоторые, как вспоминал Иван Лаврентьевич:

«…проявляли явные признаки подготовки побега к противнику, до которого оставалось не более 500–800 метров, и не скрывали, что готовы побежать к противнику» (Устинов И. На рубежах исторических перемен. Воспоминания ветерана спецслужб. С. 52).

В создавшейся критической ситуации старший лейтенант-контрразведчик взял командование на себя:

«Я громко объявил, что являюсь представителем военной контрразведки, и потребовал прекратить панику, а тех, кто попытается сдаться в плен, расстреляю на месте. Мое «пламенное выступление» возымело действие. Удалось объединить вокруг себя довольно значительную группу лиц, готовых пойти на прорыв окружения» (Устинов И. На рубежах исторических перемен. Воспоминания ветерана спецслужб. С. 52).

Молодому, смекалистому и решительному контрразведчику доверили свои судьбы около 500 человека, в их числе были и старшие офицеры – майоры и полковник. Как вспоминал Иван Лаврентьевич:

«…В это время подошла еще одна группа военнослужащих… Один из прибывших заявил, что он – бригадный комиссар Николай Алексеевич Лебедев…

Мы решили – из оставшихся военнослужащих сформировать отряд… наиболее боеспособных назначить на командные должности и с наступлением темноты начать прорыв.

Бригадный комиссар Н.А. Лебедев, как старший по званию, объявил себя командиром отряда. Меня, старшего лейтенанта военной контрразведки, назначил своим первым заместителем и начальником штаба и приказал провести все организационные мероприятия по подготовке к прорыву» (Устинов И. На рубежах исторических перемен. Воспоминания ветерана спецслужб. С. 52–53).

Но радость встречи оказалась не долгой. В тот же день измотанных бойцов бросили на защиту деревни Бородино. Трудно представить: это же какие слова нашел Иван Лаврентьевич, чтобы снова поднять на ноги людей и занять места в промерзших окопах.

«…Даже сейчас, спустя много лет, приходится удивляться, как в то время удалось всю эту массу ослабевших и озлобленных людей вновь вывести на холод из тепла и почти домашнего уюта, поставить в воинский строй и заставить двигаться дальше к неведомой цели» (Устинов И. На рубежах исторических перемен. Воспоминания ветерана спецслужб. С. 58).

Так же решительно, как Иван Лаврентьевич, действовали не только рядовые сотрудники контрразведки, находившиеся на передовой, а и руководители. Там же, под Смоленском, в районе Соловьевской переправы через Днепр был настоящий ад. Спасаясь от гитлеровцев, беженцы и бойцы 16-й армии стремились прорваться на левый берег реки. Комендатура потеряла контроль над движением, и перед мостом возникла гигантская пробка. В этот момент к переправе подъехал начальник отдела военной контрразведки 16-й армии полковник В. Шилин. В архивных материалах армии говорится:

«…Он незамедлительно решительными действиями приостановил неразбериху, организовал оборону, создал условия для уничтожения прорвавшихся сил наступающего противника, обеспечил восстановление необходимой переправы» (Устинов И. На рубежах исторических перемен. Воспоминания ветерана спецслужб. С. 49).

Так командование 16-й армии оценило действия Василия Степановича. До победы он не дожил несколько месяцев. Зимой 1945 года, будучи уже заместителем начальника Управления Смерш 3-го Белорусского фронта, генерал-майор Шилин погиб во время боев в Восточной Пруссии.

И таких примеров самоотверженных действий сотрудников Смерш насчитывалось сотни.

Во время боев под Москвой военные контрразведчики потеряли убитыми около четверти личного состава – свыше 100 человек. В начальный период Курского сражения с 5 по 8 июля их потери были сопоставимы с потерями в армейских подразделениях.

9 июля 1943 года начальник УКР Смерш Воронежского фронта генерал Осетров в спецсообщении Абакумову скупо писал:

«Во время боевых операций попали в окружение с подразделениями оперуполномоченные 229-го сп Жуков и Цикоев.

Не установлено место нахождение оперуполномоченных 224-го сп Гаврилович и Сотникова».

Потери Смерш по 63-й армии