Черное солнце Афганистана - Георгий Свиридов

Приказ был краток.

Звену капитана Сереброва поставлена задача: получить в Союзе и перегнать в Джелалабад вертолеты новой модификации с высотными двигателями ТВ-3В (турбовинтовой, третьей серии, высотный).

Первая партия — четыре вертолета. Место получения — город Мары Узбекской ССР. Время вылета — сегодня, через три часа.

Группа, которой предписывалось получить и перегнать вертолеты, была скомплектована из четырех экипажей звена Сереброва, в нее вошли еще техник звена и по одному специалисту профильного обслуживания боевых машин.

Для Александра Беляка, членов экипажей и специалистов, вошедших в группу, стрелки на часах, отмеряющие время, завертелись с бешеной скоростью. Надо всюду успеть, нужные документы оформить, положенное для командировки получить, себя привести в надлежащий вид. Не каждый же день приходится летать на родную сторону!

Но кроме всех обязательных формальностей, возникли и личные проблемы. С пустым карманом в Союзе делать нечего. А где раздобыть советские рубли? Их и занять-то здесь не у кого. Летчикам в Афганистане денег не платили, а весь заработок зачисляли на книжку в Сберкассе. Чеки внешторгбанка давно истрачены.

Беляк задумался. Надо что-то придумать и сообразить. У него в запасе была припрятана бутылка отечественной водки, присланной из Союза. Сунул ее в карман и отправился к афганцам в кантин, местную лавку. Русская водка ценилась. Смуглый бородатый афганец хитро сощурил глаза, тщательно осматривая бутылку.

— Берешь? — спросил Беляк.

— Карашо! — ответил афганец, уже выучивший некоторые русские слова.

— Сколько даешь?

Афганец назвал цену. Она не устраивала Александра. Он показал на ручные часы «Ориент» с красивым браслетом и предложил «ченч» — обмен. После короткого торга обе стороны остались довольны. Афганец спрятал водку под прилавок, а Беляк ушел с часами.

Полет в Мары запланировали своеобразно — не прямым, а кружным путем.

В Кабул группа долетела на двух вертолетах-почтовиках. Столичный аэродром встретил шумом, суетой и никогда не оседаемой серой пылью.

Из Кабула, по распоряжению начальства, на транспортном самолете АН-12 добрались до Кандагара, который расположен южнее Джелалабада. По здравому уму в Кандагар можно было бы лететь и напрямую, тем более, что пробыли там всего несколько минут. Их уже ждали, придержали пару тяжелых вертолетов МИ-6, которые везли в Шинданд авиационные бомбы. Джелалабадская группа, выгрузившись с самолета, перебежала на вертолетную стоянку и снова оказалась в воздухе. Лететь в соседстве с бомбами было не особенно приятно — обстрел вертолетов мог произойти в любую минуту. Внизу простиралась однообразная серо-коричневая горно-пустынная местность с редкими вкраплениями зеленых клочков, да бесконечной темной лентой пролегала лента государственного шоссе.

Шинданд — небольшой древний городок, расположенный южнее легендарного Герата, жемчужины Хорасана — встретил группу сухим зноем Баквийской пустыни и порывами крепкого жаркого ветра, который внезапно налетел и так же быстро умчался куда-то в даль. А по полю аэродрома беспорядочно катились странные шары, похожие на крупные апельсины.

— Что это? — поинтересовался Беляк, поднимая странный шар.

— Гадость несъедобная, — пояснил капитан, встречавший группу. — И название поганое, не выговоришь. Колоцинт называется.

— Красивый, как апельсин, — сказал Кононов.

— Брось! — скривился капитан. — Эту красивую гадость даже верблюды не едят, обходят стороной.

Кононов подбросил плод и ловко по-футбольному ударил ногой. Тот отлетал далеко в сторону. А к его ногам порыв ветра подкатил еще пару таких же шариков.

Из Шинданда наконец то вылетели транспортным вертолетом в Союз. Среди пассажиров оказалась полная моложавая женщина, темноволосая, с подведенными тушью бровями и густо накрашенными помадой губами. Она вела себя очень уверенно. Как оказалось, — заведующая аэродромной столовой. Она разместилась в кабине летчиков. «Женщина на борту, жди опасности», — вспомнил Беляк авиационную поговорку.

Только взлетели и набрали высоту, как в кабине экипажа загремели кружками и фляжками. Началась выпивка. Никто из пассажиров не обратил на это никакого внимания. Монотонно и привычно гудели двигатели, лопасти ритмично рубили воздух. Летчики джелалабадской группы расположились кучно, многие задремали. А Беляка насторожили-таки пьяные голоса, доносившиеся из кабины летчиков. Пить можно, никто не запрещает, но не в полете. В армейской авиации существует жесткое правило: один из членов экипажа должен быть трезвым. А как в этом экипаже соблюдается такое правило?

Александр встал и направился к кабине летчиков. Заглянул. Пилоты пьяные, но держатся на ногах. В кресле правого летчика сидела женщина, державшая ручку управления, двое пилотов ей что-то объясняли.

— Как там? — спросил Паршин.

— Баба управляет.

— А мужики? — поинтересовался Кулешов.

— Учат ее управлять.

— Отдыхай, — вяло произнес Паршин.

Александр примостился на скамье, прислонившись к боковой стенке. Спиной ощущал вибрацию. Но в вибрации этой ему чувствовалась нервозная дрожь машины, чем-то недовольной, проявлявшей свое возмущение. В душе зарождалась тревога.

Минут через тридцать Беляк не выдержал. Встал. Посмотрел в боковое окно. Внизу расстилалась однообразная пустынная местность, выжженная солнцем. Александр направился в кабину экипажа. Хотел спросить о том, где летят. Заглянул в кабину и обомлел. Не поверил своим глазам. По спине прокатилась холодная волна. Оба кресла были… пустыми!

Вертолет, тяжелый и громоздкий, летел на автопилоте. А правый летчик, пьяный в дребезги, открыв боковую дверь, беспечно сидел на обрезе пола, свесив ноги «на улицу»… Дышал свежим воздухом. И это на высоте более тысячи метров от уровня земли!