Война Империй. Книга первая. Безжалостная тактика крепких позиций - Андрей Андреевич Медведев

агенты немедленно начали через натухайских старшин созывать собрание всех закубанских черкесов. Сборным местом была долина Хопс у речки того же имени. Цель собрания была объяснить всем необходимость общего союза против русских. Первый опыт сего союза был безуспешен: верховые шапсуги, войдя в ссору с низовыми шапсугами и натухайцами, разогнали собрание.

Я на днях ожидаю подробные и достоверные известия о последующих действиях англичан в конце зимы. Уже до меня дошли некоторые сведения, заслуживающие внимания»[151].

В этом отчете многое интересно. Но меня лично особенно поразила одна строчка: «Для тайного убийства достаточно одного человека, но и предложить таковую меру постыдно». Русские офицеры все понимают про врага. Это те офицеры, которые воевали еще с Персией. И знали, кто вооружал и учил персидскую армию. Это те офицеры, чьи товарищи ежедневно гибнут в боях с горцами, наученными англичанами. Это те офицеры, которые понимают, что англичане ведут себя подло, равно как и турки. И они все равно считают постыдным нанять агента из горцев для убийства английских шпионов. Это и есть то самое, что обычно принято называть «честь русского офицера». Он видит подлость, но сам даже думать не готов о том, чтобы опуститься до этого уровня.

Была отдельная агентура и у российского МИД. Получал же посол в Константинополе Бутенев откуда-то весьма точные и подробные сведения. И в одном из писем он упоминает некоего агента, посланного следить за «происками черкесов». Вот что он писал в 1837 году. Попробуйте внимательно и обстоятельно вчитаться и сравните – это похоже на то, что происходило в Стамбуле, скажем, году в 1999-м или 2002-м, в разгар Второй Чеченской войны? И если похоже, то насколько.

«Российская Императорская Миссия в Константинополе неуклонно и самым тщательным образом следила за действиями и жестами черкесских эмиссаров в этой столице с целью парализовать преступные махинации, которые они замышляют совместно с иностранными интриганами.

С этой целью она пользовалась услугами секретного агента, объезжавшего Черкессию в 1836 г. и завязавшего там сношения, которые дают ему возможность получать сведения о происках горских вождей, равно как и о тайных интригах английских и польских авантюристов, которые разжигают ненависть черкесов по отношению к русским и поощряют их сопротивление законной власти.

Российская миссия неуклонно и последовательно доводила до сведения императорского министерства наиболее важные сообщения, которые поступали к ней по этому вопросу из того секретного источника, который ей удалось обеспечить себе.

Вот в общих чертах те сообщения, которые она имела возможность получить за последний триместр.

Несколько черкесов, в том числе некий Магомет Чауш, признались во время доверительной беседы, состоявшейся в минувшем марте месяце, что английская шхуна с грузом боеприпасов должна была направиться к черкесскому побережью и что на ее борту будут находиться три эмиссара, из которых один должен направиться к кавказским горцам, второй в Грузию, а третий в Крым. Первый из них должен был подтолкнуть горцев на сопротивление и обещать им эффективную помощь. По словам Магомета Чауша, ему было поручено Сефер-беем (вождь горцев, высланный в Адрианополь в результате представлений со стороны императорской миссии) вручить первому из этих эмиссаров, – равно как и капитану шхуны, – рекомендательное письмо и снабдить его проводниками; два других эмиссара должны были заняться подготовкой восстания в Грузии и в Крыму. Тот же Магомет Чауш дал также понять о существовании тайной переписки между некоторыми жителями польского королевства и их соотечественниками, находящимися на Кавказе; эта переписка указывает на враждебные России планы.

Эмиссары Белла утверждали, что англичане не прекратили поставок боеприпасов черкесам и что это дает основание последним полагаться на обещания эффективной помощи, которые им продолжают непрерывно давать английские интриганы. Присоединяясь к польским дезертирам, они нагло утверждают, что в течение этого года русскому могуществу будет нанесен сокрушительный удар. Черкесы, ослепленные этими коварными обещаниями, с нетерпением ждут момента, когда Англия открыто встанет на их сторону и объявит войну России, так как они уже сейчас признают, что без этого последнего шанса на спасение они обречены на гибель, будучи, как это имеет место, окруженными со всех сторон вооруженными силами русских, тем более, что активное наблюдение, осуществляемое нашими судами, крейсирующими вдоль побережья, делает день ото дня все более трудной и ненадежной всякую связь мятежников с иностранными государствами.

Агент, которым миссия пользовалась для наблюдения за происками черкесов, представил также отчет о своем путешествии на Кавказ в 1836 г. Он перечисляет места, которые он посетил; к сожалению, топографические и статистические замечания слишком поверхностны для того, чтобы докладывать о них»[152].

Заметьте, русский посол пишет о Крыме как о предмете притязаний англичан. Это за 16 лет до Крымской войны. И за 177 лет до Русской весны в Крыму 2014 года, когда американцы и англичане тоже имели свои виды на Крым. Бутенев, кстати, упоминает в письме о работорговле, которую вели черкесы. Это и правда был своего рода народный промысел. Не только у них, но тем не менее. Знали это и англичане, считали диким и омерзительным. И у большинства политиков в Лондоне иллюзий по поводу того, как устроена жизнь горцев, не было. Но тем не менее англичане не слишком обращали внимание на это. Черкесы были нужны как таран против России.

Арминий Вамбери, венгерский востоковед, путешественник, полиглот, блестящий ученый, вероятно, ставший одним из прототипов профессора Ван Хельсинга в книге «Дракула» Брэма Стокера, прожил в Стамбуле более 20 лет в середине 19 века. Потом путешествовал по Азии. Что интересно, только в 2005 году англичане рассекретили документы, свидетельствующие о том, что он работал на британскую разведку. Так вот, в своей книге о жизни в Османской империи он описывает, как происходила черкесская торговля рабами:

«Из числа появляющихся на рынке невольников и невольниц пятая часть остается для надежных перекупщиков. Зверски выглядывающий черкес, в своей чудовищной, высокой меховой шапке, с усеянной патронами грудью, вечно нося с собой порох и свинец, тихо скользит по передней в изорванной одежде и сафьяновых кавказских сапогах, таща за собой двух измученных голодом и холодом малюток. Они помещаются перед занавесом, за которым находится хозяйка дома вместе с некоторыми знатоками дела, бросающими на товар пытливые взоры. Начинается торг, дети дрожат от стужи и истощения, стуча зубами, они поглядывают то на бессердечного отца[153], то на стоящих за перегородкой хозяек дома. Бедняги, они не знают, к кому обратиться им в этот критический момент, к тому ли, кто привел их как товар, или к той, кто присвоит их как покупку. Я