Война Империй. Книга первая. Безжалостная тактика крепких позиций - Андрей Андреевич Медведев

градус заявлений сильно упал, как, впрочем, происходит каждый раз, когда Запад видит русскую решимость воевать. Одно дело – дразнить русского медведя и даже пугать, другое дело – вывести его из себя окончательно. Эту разницу в Лондоне понимали уже тогда. Но вот провокации на Черном море не прекратились. Джон Белл, а это был, безусловно, человек отчаянный и дерзкий, настоящий авантюрист, в апреле 1837-го отправился в Трапезунд, где нанял турецкую фелюгу и купил груз пороха на сумму в 5 тысяч пиастров, чтобы летом плыть в Черкесию. О чем тут же узнала русская разведка.

«1837 г. июня 1. – Предписание Тифлисского военного губернатора Грузинскому гражданскому губернатору о недопущении в Грузию английского агента, намеревавшегося пробраться к горцам, № 457.

Г. военный министр от 30 прошлого апреля № 163 сообщил г. главноуправляющему в Грузии, что до сведения государя императора дошло, что бывший на захваченной крейсерами нашими шхуне Vixen купец Бель отправляется вновь в сопровождении двух лиц из Константинополя в Требизонд, дабы оттуда пробраться морем или сухим путем к горским народам, и что он снабжен от английского посла в Константинополе паспортом в Черное море. Таковое новое покушение сего лица на проезд к горским народам должно неоспоримо скрывать неблагонамеренные замыслы, а потому его императорскому величеству угодно, чтобы приняты были самые строгие меры к наблюдению за его действиями и к воспрепятствованию ему в исполнении враждебных его предположений.

Вследствие чего бар. Григорий Владимирович Розен и предписал генерал-майорам кн. Бебутову, Горихвостову и Эспехо, а равно полковнику Фрейнду принять деятельные меры для преграждения англичанам сим всякой возможности проникнуть к горцам и вообще в наши пределы, если же они скрытным образом проберутся куда-либо через границу, то, открыв их, подвергнуть полному шестинедельному строгому карантинному очищению и тогда же с нарочным донести ему.

Извещая ваше сиятельство о таковом распоряжении его высокопревосходительства, сообщенном мне в предписании его от 20 прошлого мая с № 61, покорнейше прошу вас именем барона Григория Владимировича (Розен) иметь строгое с вашей стороны наблюдение, чтобы упомянутые иностранцы в случае тайного прохода их через границу не скрывались где-либо в Грузии. Генерал-лейтенант Брайко»[148].

Перехватить английских агентов не удалось, их на самом деле на Кавказ прибыло сразу двое. Первый – это собственно Джон Белл, второй – Джеймс Лонгворт – дипломат и журналист, он тоже был участником авантюры со шхуной «Виксен». Это именно он писал статью в газету «Morning Chronicle», на которую потом ссылались русские газеты и дипломаты, в ней были, в частности, такие слова: «Шхуна “Виксен”… отплыла из Константинополя с инструкцией прорвать… блокаду, установленную Россией у берегов Черкесии… Груз судна состоит главным образом из пороха – статьи, запрещенной русским тарифом, но именно поэтому и тем более это высоко оценивается с точки зрения решительного характера экспедиции, т. к. это дает возможность испытать законность блокады… Прошло лишь 2 года с тех пор, как мистер Давид Уркварт, в то время еще пионер этого дела, стремившийся использовать все средства, которые бы могли способствовать его успеху, пренебрегая всеми трудностями и подвергая себя серьезному риску, проник внутрь интересующей его страны. С тех пор он убежден, что эффективное сопротивление России нужно оказывать именно здесь»[149].

О том, что они оба делали на Кавказе, можно узнать из их собственных воспоминаний. В 1840 году Белл опубликовал свои дневники под названием «Journal of Residence in Russia during the Years 1837, 1838 and 1839 by James Stanislas Bell» («Дневник путешествия в Россию в 1837, 1838 и 1839 годах»), а Лонгворт в том же году издал два тома мемуаров под названием «A year among the Circassiens» («Год среди черкесов»). Вот что интересно – по Джону Беллу, он провел три года в России, хотя и у черкесов. Где логика, если Лондон не признавал прав России на Кавказ? Белл рассказал, что его поездка к черкесам была подготовлена по инициативе главы МИД Пальмерстона, что английский дипломатический аппарат всячески помогал осуществлению этой авантюры, что лично английский посол в Константинополе лорд Понсонби вел переговоры с князем Сефер-беем – представителем старшин двенадцати кавказских племен.

Ну а уже на самом Кавказе Белл и Лонгворт проводили следующие, как сказали бы сейчас, диверсионно-разведывательные мероприятия. Они курировали контрабандный ввоз огнестрельного оружия на Кавказ, везли его на турецких судах. Они занимались подкупом вождей или старшин племен натухайцев и шапсугов. Они от имени британского правительства обещали, что Англия намерена защитить независимость черкесов и даже будет воевать против России, чтобы помочь им. Короче говоря, они финансировали войну, нагло врали горцам и использовали их как орудие английской внешней политики.

По воспоминаниям обоих шпионов, особую важность для них представляла задача распространения среди черкесов принятия так называемого «национального обета». Это было особое изобретение Уркварта, он запустил его в оборот в 1834 году. Тогда он впервые подбросил горским лидерам идею о том, что им стоит объединиться с другими горцами под властью одного лидера «и под общим знаменем». Так и родился обет, этакая клятва вечной вражды и войны против русских, а также против «изменников» и «предателей», то есть тех горцев, которые либо принимали мир, предлагавшийся русскими властями, либо вступали с русскими в торговые отношения. Англичане создали систему жесточайшего террора на основе этого сочиненного ими же обета: нарушители клятвы подлежали смертной казни, имущество их делилось между палачами, а дети казненных продавались в рабство во избежание того, чтобы из них не вырастали мстители в родной стране. Это вам ничего не напоминает? Не напоминает той системы отношений, которая вдруг, словно ниоткуда, появилась в постдудаевской Чечне в 1996 году? Не напоминает нынешнюю систему формирования бандподполья в Дагестане, где все люди делятся самими бандитами на «истинных мусульман» и «мунафиков» (то есть вероотступников)? Так вот, все это придумали англичане.

Впервые церемония принятия «обета» состоялась в августе 1834 года. И, как писал Белл, происходила она «не без кровопролития». Потом Уркварт уехал, горцы всю эту британскую пафосную человеконенавистническую ересь подзабыли, но когда британцы вернулись, то с ними вернулся и «обет». В дневнике Белла есть замечание о том, что «распространение этого важнейшего мероприятия – введения национального обета, дает мне особенное удовлетворение, так как это – наше, английское достижение».

В 1837 году в Черкесию под именем Надир-Бея прибыл британский агент Найт, он приехал в форме королевского эдинбургского стрелка, собрал горцев, чтобы раздать им оружие, и заодно заставил их дать придуманную Урквартом клятву; при этом было решено собрать по подписке фонд для выдачи наград за доносы