Нацистская Германия против Советского Союза: планирование войны - Коллектив авторов

порядка» на Востоке коренным образом отличалось от того, как это происходило в оккупированных странах Европы. На территории СССР оно осуществлялось под знаком террора, массовых убийств и использования принудительного труда миллионов людей. Это означало, что нацистская Германия не только ставила в войне против Советского Союза преступные цели, но изначально намеревалось вести эту войну преступными средствами. Об этом в полной мере свидетельствуют выдержки из стенографических записей высказываний Гитлера уже после начала войны с Советским Союзом, когда скрывать, как ему казалось, уже было нечего[851].

Планы колонизации Советского Союза явились логическим продолжением долговременного курса политики германского империализма, одержимого экспансионистскими устремлениями на Восток. В условиях нацистской диктатуры они, под воздействием зловещих сторон натуры Гитлера и его приближенных, приняли особо фанатичную и бесчеловечную форму. Это не вызвало отторжения у правящей элиты Германии, поскольку отвечало интересам и ожиданиям германского финансового капитала, промышленных магнатов, земельной аристократии с их безудержным стремлением к захвату новых богатств, источников сырья, промышленности и рабочей силы. Вермахту отводилась роль бездушного и беспрекословного инструмента по реализации этой программы. Советскому народу пришлось заплатить десятками миллионов жизней и искалеченных судеб в угоду этим чудовищным планам нацистской Германии.

Заключение

22 июня 1941 г. в 3 часа 30 минут 5-миллионнные гитлеровские полчища вторглись на территорию Советского Союза сразу с трех стратегических направлений. Готовясь к нападению на СССР, немецкое командование сконцентрировало на этих стратегических направлениях силы, превосходящие советские войска в 3–4 раза. Умело проведенная дезинформационная кампания накануне войны позволила ему добиться стратегической внезапности, застать Советский Союз врасплох.

СССР противостоял не только коварный и жестокий, но сильный и опытный враг. Помимо привлечения собственных значительных людских и материальных ресурсов, гитлеровская Германия к моменту нападения на СССР использовала возможности практически всех покоренных к тому времени стран Европы (Чехословакии, Польши, Югославии, Греции, Дании, Норвегии, Франции). На стороне Германии воевали Венгрия, Румыния, Финляндия, Италия. Болгарские сухопутные части не воевали на Восточном фронте, но они привлекались к оккупации Греции и Югославии.

После нападения нацистской Германии на СССР Финляндия и Румыния для участия в военных действиях выделили по две армии, а Италия, Венгрия и Словакия – по одному корпусу. Румынский диктатор И. Антонеску заручился согласием А. Гитлера на расширение границ Румынии за счет территории Украины. Венгерское правительство за услуги А. Гитлеру надеялось «получить обратно все территории исторической Венгрии», претендуя на Трансильванию, а также на утраченные после Первой мировой войны словацкие и часть украинских земель. Итальянский диктатор Б. Муссолини направил свои войска на советско-германский фронт, стремясь не допустить «после германской победы над Россией слишком большой диспропорции между германским и итальянским вкладом в войну»[852].

Фактически для ведения войны против СССР был сконцентрирован весь природно-ресурсный и экономический потенциал континентальной Европы.

Вермахт вступил в войну против Советского Союза, руководствуясь идеей Гитлера о том, что восточная кампания завершится максимум в четыре месяца. Соответственно, каких-либо распоряжений относительно долговременных приготовлений к военной кампании (включая заблаговременную подготовку зимнего обмундирования для немецких военнослужащих), не отдавалось.

Катастрофическое для Советского Союза начало войны привело к тому, что к концу 1941 г. погибла в боях или была взята в плен большая часть довоенного кадрового состава Красной армии. Велики были потери среди гражданского населения в прифронтовых районах. Города и населенные пункты часто становились эпицентром боя. Характерным примером в этом отношении является Сталинград. Только во время массированных налетов вражеской авиации в августе 1942 г. здесь погибло свыше 40 тыс. человек мирного населения, число раненых превысило 150 тыс.[853]. Десятками тысяч исчисляются потери мирных граждан от бомбардировок Севастополя и Одессы, Керчи и Новороссийска, Смоленска и Тулы, Харькова и Ростова-на-Дону, Минска и Мурманска.

Первоначальные успехи вермахта на территории Советского Союза, свидетельствовавшие, казалось, о правильности политических и военно-стратегических расчетов при планировании войны, вызвали эйфорию у нацистского руководства, занявшегося выстраиванием последующих геополитических проектов глобального масштаба, словно война с СССР была завершена. Уже 7 июля 1941 г. нацистский фюрер заявил, что Советский Союз практически проиграл войну.

Буквально за несколько дней до начала агрессии против СССР, 11 июня 1941 г., Гитлер издал приказ № 32, в котором распорядился к осени 1941 г. значительно сократить вооруженные силы Германии, привлеченные к вооружеyной борьбе против Красной армии. А. Гитлер был уверен, что к этому времени «русская кампания» уже будет окончена и вся Европа окажется в полной власти нацистского режима. Через три недели после начала агрессии против Советского Союза, под впечатлением победных реляций с Восточного фронта, в дополнение к приказу № 32 был издан приказ № 32-6, содержавший конкретные меры по сокращению вооруженных сил Германии, ведущих боевые действия на советской территории. Глава Третьего рейха, кроме того, отдал указание сократить размеры военной экономики, и соответственно, выпуск предназначенной для вермахта военной продукции.

Уверенность А. Гитлера в фактической победе разделяли, в целом, и германские военачальники, свидетельством чему является дневник начальника штаба верховного командования сухопутных войск вермахта Ф. Гальдера в те судьбоносные дни. 3 июля 1941 г. Ф. Гальдер записал в нем: «Можно без преувеличения сказать, что поход против России выигран за 14 дней». 8 июля он заверил Гитлера, что из остатков Красной армии лишь 46 советских дивизий пригодны для продолжения военных действий, остальные разбиты[854].

Однако уже в тот, триумфальный для Германии, период стали появляться свидетельства иного рода – тех, кому приходилось иметь дело не с мифическими «недочеловеками», а с противником из плоти и крови, ожесточенно сражавшимся с оружием в руках. Вскоре также выяснилось, что «по своим тактико-техническим данным (вооружение, броневая защита, проходимость) танки имевшихся типов не удовлетворяли требованиям, которые были предъявлены к ним на Востоке…»[855], «вызывало тревогу положение с оснащением войск автотранспортом… Трудности предопределялись не только количественной нехваткой автомашин, но также малой степенью пригодности их к использованию в войсках и значительной разнотипностью, чрезвычайно затруднявшей производство запасных частей…».

Неприятным сюрпризом для командования и личного состава вермахта стали необъяснимая для них стойкость и выносливость советского солдата, способность советских войск продолжать сопротивление в исключительно тяжелых условиях многочисленных окружений. Как отмечал участник сражений на Восточном фронте Г. Метельман, «русские зарекомендовали себя умелыми, выносливыми и бесстрашными солдатами, разбивая в пух и прах наши былые предрассудки о расовом превосходстве»[856]. Генерал-полковник Э. фон Клейст, командовавший 1-й танковой группой в первые месяцы войны, также был вынужден констатировать: «Русские с самого начала показали себя как первоклассные воины, и наши успехи в первые месяцы войны объяснялись просто лучшей подготовкой. Обретя боевой