От лица огня - Алексей Сергеевич Никитин

Чуть позже к ней подошла заведующая отделением.

— Нет, девочки с вами не было, — сказала она, потрогав лоб и измерив пульс больной. — Куда это вы собирались бежать? Лежите и не вставайте. В палату я вас перевести не могу, всё заполнено. Понимаю, тут не слишком приятно, здание для госпиталя выбрали неподходящее. Что ж делать? Терпите. Дней через десять, если осложнений не будет, мы вас сможем выписать.

— Где же мне её искать? — спросила Феликса не так врача, как себя.

— Начните там, где вы видели девочку в последний раз.

Через четыре дня Феликса выписалась. Голова ещё кружилась, ноги по-прежнему казались ватными, но лежать в госпитальном коридоре, бессильно мучиться мыслями о дочке, она не могла. Собрав осколки воспоминаний о том, как уезжала Гитл с детьми, Феликса решила, что свекровь, должно быть, увезла Тами с собой — не могла же она оставить внучку. В этом нужно было убедиться, выяснить наверняка, а потом любым способом ехать в Нижний Тагил. Денег у Феликсы не было, но это её не слишком тревожило, она не сомневалась, что сможет выбраться из Молотова.

По речному вокзалу дежурила та самая высокая мосластая врач, которая отправила Феликсу в госпиталь. Врач посмотрела на неё с удивлением и словно даже с неприязнью.

— Быстро они вас на ноги поставили. Чем мы теперь обязаны?

— Ищу дочку, — объяснила Феликса. — Вы не знаете, где она?

— Ваша дочка сейчас в детском доме.

— В каком детском доме? — не поняла Феликса. — Здесь? В городе? Почему?

— Потому что я так распорядилась, — холодно и недовольно ответила врач. — Потому что ребёнку на вокзале не место.

— Я думала, она уехала с остальными, — ноги, и без того едва державшие Феликсу, налились свинцовым холодом. — Неужели она осталась в Молотове?

— Да, она должна быть в одном из городских детдомов. Ну а если ни один из них не согласился взять вашего ребенка, значит, где-то поблизости. Так или иначе, ваши родственницы оставили её.

— Так вы не знаете, в какой детдом её отправили? — Феликса шагнула к столу, за которым сидела врач, и та невольно откинулась на стуле.

— Спросите у дежурного милиционера. В тот день дежурил, кажется, Сергеев. Обратитесь к нему.

Врача раздражали эти эвакуированные, заполнившие совсем ещё недавно тихий город. Они повсюду лезли, чего-то требовали, добивались, так, словно им тут все обязаны угождать. И ни слова благодарности — думают только о себе.

В комнате милиции Феликса Сергеева не застала.

— Да он сегодня выходной, — ответил дежурный сержант медно-рыжей масти, разглядывая посетительницу с хитроватой усмешкой. — А что, очень нужен? Может, я его могу заменить? У нас незаменимых нет, как сказал товарищ Сталин. У тебя какой вопрос? Личный?

Улыбка человека, во всём довольного жизнью, плавала по его лицу.

Феликса привыкла и к таким улыбкам, и к таким сержантам. Она знала, как вести себя с ними, могла поставить на место любого, но, кроме дежурного, помочь ей не мог никто.

— Когда это было, какого числа? — поскучнел сержант, выслушав её короткий рассказ, и потянулся к журналу учёта происшествий. — Как звали девочку? Документы есть? Показывай.

С трудом разбирая каракули полуграмотных дежурных, сержант отыскал в журнале запись.

— Фамилии у вас с дочкой, значит, разные, — протянул он, листая паспорт Феликсы. — Вот, у нас записано — Гальденова Басалия, отправлена в детский дом. А в паспорте другое имя, между прочим. Не совпадают имена, понятно?

— В какой детский дом? Скажите адрес!

— Адреса нет.

Феликса опустилась на стул напротив и тяжело посмотрела на дежурного. Каждый удар сердца отзывался тёмной пульсацией в глазах — рано она выписалась из госпиталя, надо было полежать ещё хотя бы день.

— Да ты не переживай, у нас дети не теряются. Я сам из беспризорников, и ничего, видишь, вышел в люди. Вот тебе адресок моего детдома, — сержант решил, что не его забота, та эта девочка или не та. Пусть в детдоме разбираются. — Если там не найдёшь, тебе другой дадут, они же в одной системе работают, знают, что к чему.

Сержант записал название улицы на обрывке исчерканной бумажки и протянул его Феликсе. Он был доволен собой, и тем, как справился с необычной задачей.

— Где это? — Феликса с трудом разобрала незнакомый адрес.

— Придётся тебе побегать. Город у нас небольшой, но улицы длинные. И трамваи…

Трамваи в Молотове ходили страшные — грязные, не крашенные много лет, с битыми стеклами, неизменно полные людей, так что и к дверям было не протолкаться. Феликса отправилась через город пешком по расползающимся доскам тротуаров, огибая кучи мусора. Что она станет делать, когда найдёт дочку? Одна в чужом городе, без тёплой одежды, без денег и жилья. А если не найдёт? Феликса старалась думать о Тами и не хотела думать о себе. Почему Гитл оставила внучку в Молотове, зная наверняка, что Феликса не сможет о ней позаботиться? Как она могла так поступить? Если бы Феликса оказалась на месте свекрови, она осталась бы здесь, осталась бы всей семьёй, и только с семьёй отправилась бы дальше. А Гитл решила иначе… Квартал за кварталом погружалась Феликса в этот угрюмый город, увязала в его ледяной грязи и, казалось, не выберется из него никогда.

— Нет, — уверенно покачала головой заведующая детдомом, посмотрев документы Феликсы, — такая девочка к нам не поступала.

— Может быть, она не назвала свое имя? Ей всего три года, — не отступала Феликса.

— Мы знаем имена всех наших детей, — улыбка у заведующей была хорошая, но взгляд встревоженный. — К тому же я вам точно могу сказать, девочек трёх лет в последний месяц не было. Мальчишки поступали, а девочки — нет.

— Мне сказали, что в городе есть другие детдома, — внятно выговаривать слова Феликсе становилось всё сложнее.

— Есть ещё один, недалеко от речного вокзала. Он почти в центре города — я думала, вы туда уже заходили.

— Нет, не была. Дежурный по вокзалу, сержант, знал только ваш адрес.

— Рыжий такой? Коля Пермяков. Да, он наш, из беспризорников, и фамилию мы ему сами дали когда-то. Всегда был бестолковым, если честно, вот и вас заставил бежать через полгорода. А вам бы полежать, я же вижу. Отдохните. У меня компот из сушёных яблок есть, ещё теплый. Выпейте хотя бы стакан.

Знакомый путь всегда короче, даже если под ногами пузырится чёрная вода и снова начинается противный мелкий дождь. Дорогу до речного вокзала Феликса запомнила твёрдо, только бы успеть до вечера, пока не закрылся детдом. Она