Операция «Багратион». «Оба удара главные…». К 75-летию операции - Михаил Владиславович Синицын

Документ № 1. Отчёт майора Вурдака[908]

Майор Вурдак

4.10.44.

383-я пехотная дивизия

Касается: Отчет о прорыве 26.6. – 5.7.44. из района Бобруйска

В отдел II.a управления 2-й немецкой полевой армии[909].

Согласно приказу, я описываю ниже бои во время прорыва с 25.6. по 5.7.44. в районе Бобруйска в той степени, насколько я принимал в них участие. Оценку общего положения я прошу взять из прилагаемого отчета о боях лейтенанта фон дем Борга (Borgh).

Чтобы разъяснить различные происшествия и события и сделать возможной оценку положения, я вынужден касаться событий и обстоятельств, имевших место в этих тяжелых боях.

27.6. 44. Противник ведет наступление на Бобруйск с юга и юго-запада авангардными пехотными частями, в особенности на лесной лагерь[910]. В лесном лагере находятся пехотный батальон и части штаба дивизии. Все дивизии, части группы армий[911] [ «Центр»] и части [9-й] армии, введенные в бой к востоку от Березины, еще находятся на ее восточном берегу. Шоссе из Рогачева и Жлобина в Бобруйск занято под Титовкой 5 русскими танками и тем самым перекрыт мост через Березину.

До полудня я сначала принимаю участие в обороне лесного лагеря на западе, а после уничтожения вражеского пехотного авангарда еду к мосту через Березину на востоке города. В бинокль можно отчетливо видеть стоящие на развилке дороги у Титовки русские танки. Танки стреляют в подъезжающие по шоссе от Жлобина немецкие колонны. По моему распоряжению 88-мм зенитная батарея, занимавшая позиции на восточной окраине города, открывает огонь по русским танкам, но вначале не добивается никакого эффекта, так как расстояние еще слишком большое. Загорается один Т-34, выдвинувшийся на мост. Я сообщаю оперативному отделу моей дивизии о своих наблюдениях и прежде всего о незначительной численности противника.

28.6.44. Противник подтянул на юге и западе крупные силы и наступает на город. Сильный обстрел центра города Сталинскими органами[912], противотанковыми орудиями и артиллерией. Большинство солдат добираются в Бобруйск с восточного берега, перебираясь вплавь через Березину, большей частью без оружия, или через железнодорожный мост. Тяжелые орудия дивизий должны быть уничтожены.

День проходит в сборе и распределении боевых соединений. К вечеру город горит так сильно, что даже прорвавшиеся к центру города вражеские танки отступают.

29.6.44. Около полуночи прорыв всех собравшихся в Бобруйске дивизий, армейских частей и войск группы армий на север.

У меня приказ оперативного отдела моей дивизии регулировать прохождение и построение в порядки соединений.

Единственную свободную улицу войска из-за огня могут пройти только бегом. Прохождение осуществляется быстро и беспрепятственно. Раненые остаются лежать. Я последний в составе маршевой группы оставляю город около двух часов.

На самой северной окраине города происходит сильный обстрел скопившихся походных групп из многоствольных орудий, походные группы рассыпаются в разные стороны. Здесь я впервые собираю отбившихся, в основном из 383-й дивизии, в боевую группу и поворачиваю на восток к Березине. Одновременно прочесывается расположенная там промышленная территория от расположившихся там партизан. Дальнейший марш в северном направлении на Луки проходит под сильным артиллерийским огнем. До Луки я теряю первых офицеров моей группы: обер-лейтенанта Ланге (Lange) и лейтенанта Штиглера (Stiegler), о судьбе которых мне до сих пор ничего не известно. Сильное сопротивление в направлении Павлы – Антоновка вынуждает соединения повернуть на запад в лес. Дальнейший марш проходит по шоссе на Соломонку в северо-западном направлении.

На этом шоссе я наталкиваюсь в лесу на два 88-мм зенитных орудия, командир которых, обер-лейтенант, не может идти дальше, не подвергая опасности свои орудия, так как далее по шоссе с левой стороны, из лесного массива ведется интенсивный пулеметный и ружейный огонь. Солдаты, которых обер-лейтенант отправил против этих стрелков, потеряли голову от предыдущего сильного обстрела в этот день, и, не обращая внимания на приказ, бегут по шоссе дальше.

Поэтому я сразу принимаю на себя фланговое прикрытие слева. При этом впервые положительно отличается старший казначей Клей (Kley) из моей боевой группы. Его группа берет в качестве трофея один пулемет и убирает несколько «кукушек».

Теперь зенитные орудия могут продолжать свой путь. Несмотря на то, что из леса еще изредка стреляют, я вынужден перестать осуществлять фланговое прикрытие, так как движущиеся по шоссе стреляют вслепую во все, что движется по сторонам.

(Сравните с представлением к награждению Железным Крестом 2-й степени старшего казначея Клея)

Уже в первый день благодаря тому, что я все действия заставляю выполнять строго и только по команде, и сам всегда иду первым, моя боевая группа получила такое большое пополнение, что для того, чтобы не потерять обзор, я был вынужден многих не брать.

Около полудня я со своей группой дошел до Понюшкевичей и до окраины леса севернее этого населенного пункта.

С расстояния 200 м слышна сильная стрельба из пулеметов и противотанковых пушек. Находящиеся в лесу солдаты громко зовут на помощь противотанковые пушки и танки. Однако сидящий на лошади на окраине леса полковник придерживает два противотанковых орудия Pak-40, два 88-мм зенитных орудия и, насколько я могу вспомнить, легкое пехотное орудие, и не позволяет орудиям продвигаться вперед. Солдат, напротив, он под постоянными угрозами с пистолетом посылает вперед. На меня он также закричал, когда я спросил о боевой обстановке, приказав двигаться вперед.

Я приказываю моим людям занять позицию и двигаюсь вперед на шум. Здесь передо мной открывается следующая картина: на перекрестке дорог Сычково-Шатково/Черницы-Соломонка 6 русских танков Т-34 перекрыли дорогу и ведут огонь по солдатам, лежащим на участке перед перекрестком, где вырублен лес. Уклониться вправо или влево невозможно, так как вражеская пехота предотвращает каждую попытку пулеметным огнем. Я вижу единственного немецкого офицера из моей дивизии главного полевого врача доктора Форгримлера (Vorgrimler), который находится в непосредственной близости от танков, чтобы внушить людям разумное поведение и развеять у них страх перед танками. Люди в такой степени вне себя, что они просто палят во все стороны и тем самым убивают или ранят большую часть лежащих перед ними товарищей. Я коротко совещаюсь с главным полевым врачом доктором Форгримлером и снова бегу к вышеназванному полковнику, чтобы подтянуть противотанковые пушки. Полковник, однако, сделать этого не позволяет, отчитывает меня и приказывает, чтобы я тотчас же снова шел вперед.

Мысль, что это может быть агент, до тех пор не приходила мне в голову. Во время продвижения вперед ползком я смог захватить с собой двух человек с Фаустпатронами. Главный полевой врач доктор Форгримлер вместе с одним стрелком с Фаустпатроном подобрался к стоящему слева у