Операция «Багратион». «Оба удара главные…». К 75-летию операции - Михаил Владиславович Синицын

перекрестка Т-34 и подбил его. Другого стрелка я направил к стоящему справа у перекрестка Т-34, который он также поджигает. В результате этих потерь остальные 4 танка отъезжают влево, на 80 м назад. Под предводительством лейтенанта Бэра (Behr) из моей боевой группы большое количество солдат, используя движение танков, смогли преодолеть лесную прогалину и перекресток. Тем самым, по меньшей мере, была установлена связь с авангардом маршевой группы и сделано донесение.

Русские танки стреляют беспрерывно из пулеметов и, прежде всего, фосфорными снарядами, по местности, занятой моей боевой группой и все увеличивающимся числом отбившихся от своих частей групп, посылаемых вперед полковником. В результате возникающих на местности пожаров многие солдаты вынуждены оставлять свои прикрытия и их подстреливают.

Я с главным полевым врачом доктором Форгримлером прихожу к общему мнению, что действия полковника являются неверными, в результате чего я еще раз ползу к нему назад. Несмотря на угрозу пистолетом, я кричу ему, что он не знает положения и что я принимаю командование на себя. Команда, обслуживающая противотанковые пушки, тотчас же следует моему приказу и продвигается со мной вперед. Вскоре после этого был подбит еще один Т-34.

Руководит огнем неизвестный мне приставленный к орудиям лейтенант, который в ходе боя так близко подходит к перекрестку, что орудия выходят из строя в результате прямых попаданий.

Через некоторое время на перекрестке появилось посланное нам в поддержку из авангарда штурмовое орудие, которое по моему указанию в течение 2-х минут подбило 3 из имевшихся 4-х Т-34 и поразило последний боеспособный Т-34 таким образом, что он в огромных клубах дыма отошел.

В ходе быстро сменявших друг друга событий я не мог дальше наблюдать поведение полковника. Позже мне доложил старший техник Марон (Marohn), что полковник был разоблачен как русский агент.

Это описание я прошу сравнить с направленным мною в Штаб дел в Рудольштадте отчетом с представлением к награждению Рыцарским Крестом главного полевого врача доктора Форгримлера.

Насколько важным было быстро сломить вражеское сопротивление и без перерыва продвигаться вперед, выяснилось несколькими часами позже, когда преследуемые вражескими танками мы едва успели перейти через реку Волчанка.

После того, как был осуществлен переход через реку, причем было оставлено много автомашин, в основном с ранеными, еще раз произошел сбор по соединениям и был осуществлен дальнейший марш в северном направлении строго по западному берегу Березины.

30.6.44. Примерно с полуночи ни одного столкновения с врагом. Вражеские разведывательные самолеты с помощью осветительных бомб по-видимому уточняют маршруты собственных соединений.

На рассвете прибыли к населенному пункту Столяры. Следующий, расположенный к северу, населенный пункт Октябрь[913] – занят крупными вражескими пехотными и танковыми силами.

Справа через Березину начинается сильный артиллерийский огонь, слева из леса в западном направлении – вражеский пулеметный огонь.

Общий приказ: наступление всеми силами на Октябрь. Большей частью оставшиеся без командования массы движутся на Октябрь. В лесу, расположенном перед населенным пунктом, сильный вражеский артиллерийский огонь, ведущий к большим потерям. Сам населенный пункт после тяжелейшего боя через 3 часа был взят, отступающая вражеская пехота преследовалась до реки Свислочь. Здесь наступление приостановилось. На другом берегу реки у русских стоят танки, которые с возвышенного северного берега при хорошем наблюдении метко стреляют в цель. Обстрел ведется танками, минометами, Сталинскими органами и пулеметами.

Мост через реку Свислочь в населенном пункте Слобода невозможно взять с первого штурма. Местность открытая и отовсюду просматривается. Соответственно потери очень высокие.

Все соединения снова сосредоточены на очень небольшом участке.

Распространяются самые невероятные слухи. В том числе, что генералы уехали на танках и оставили войска в беде. Каждый должен пробиваться на свой страх и риск.

В полуденные часы мост был взят при внезапном нападении под командованием обер-лейтенанта Вебера (Weber). Однако прорваться на север не удается. Около 11 часов беззвучно продолжается марш на запад вдоль южного берега реки Свислочь в направлении Осиповичей[914].

Я с моей боевой группой иду маршевой колонной до Шейпичей[915]. Во время наступления на Октябрь я беру на себя, так как известен только общий приказ, левое фланговое прикрытие. При этом я беру находящиеся неподалеку группы отбившихся от своих частей, которые из-за обстрела не могут участвовать в наступлении и веду их против северо-западной окраины Октября.

После того как была уничтожена вражеская пехота и сгорел в огне Октябрь, был открыт слабый пехотный огонь слева. Это побудило меня прочесать местность, поросшую низким кустарником, причем было уничтожено несколько вражеских стрелков. Здесь особенно отличился начальник цеха Штегер (Steger) с остатками 383 ремонтной роты.

Преследуя отступающую русскую пехоту, мы достигли населенного пункта Слобода на реке Свислочь.

Здесь я встречаю знакомого мне ранее подполковника генерального штаба Дегена (Degen), который пытается развернуть наступление, остановившееся перед мостом через Свислочь.

Я с моей группой иду в распоряжение подполковника генерального штаба Дегена и пробираюсь поближе к мосту. На вражеской стороне я определяю 5 вражеских танков. Имевшиеся в нашей группе 2 противотанковых орудия выведены из строя в результате прямого попадания, едва успев занять позицию.

Полковник Витт и подполковник Деген планируют переход через Свислочь западнее населенного пункта Слобода. Я еще раз собираю всех боеспособных солдат. При этом особой неустрашимостью отличается старший казначей Айзерман. (Сравните с представлением к награждению Железным Крестом 1-й степени старшего казначея Айзермана).

Открытая и с вражеской стороны отовсюду просматриваемая местность находится под сильнейшим обстрелом из танков, минометов, Сталинских органов и пулеметов. Собственные потери чудовищны и постоянно растут. Люди, большей частью находясь с 26.6. с боями на марше, до сих пор ничего не ели и ни одного часа не спали. Вот уже несколько дней стоит изнуряющая жара. Не хватает даже болотной воды. Люди находятся на пределе своих сил и подвергают себя апатично любой опасности. Людей приходится все время подгонять и приводить их в чувство.

Офицеры большей частью погибли, отбились от своих частей, или ранены в предыдущих боях. Передавать приказы через связных не имеет смысла. Поэтому я, поддерживаемый 12 людьми из моей боевой группы, лично бегаю отдавать распоряжения и тем самым добиваюсь выполнения приказов.

Ко всем несчастьям в полдень появляется слух, что генералы уехали в бронемашинах, предав войска и бросив их на произвол судьбы.

Между тем обер-лейтенант Вебер, ранее командир противотанковой роты 383 дивизии, докладывает полковнику Витту (Witt), что у него приказ из дивизии взять мост внезапным нападением. Он может также занять и удержать мост.

Я бегу к командному пункту генерала, чтобы доложить ему о взятии моста и моих наблюдениях, однако узнаю там, что генерал уехал.

Единственное