Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну? - Леонид Маратович Павлов

Берлине ни при каких обстоятельствах не намерены вступать в переговоры с Польшей. В Германии считают в высшей степени неподходящим, если Варшава сделает какие-либо конкретные предложения. Немцы рассчитывают достичь полного успеха при помощи применяющейся сейчас против Польши тактики изматывания. Такой подход подкрепляется, во-первых, сообщениями о возрастающих экономических трудностях, с которыми столкнулась Польша, во-вторых, с уже упоминавшимися выше сообщениями о проявленной Польшей готовностью к переговорам. (Этих немцев, порой, бывает понять еще сложнее, чем моих соотечественников: то они разглядели стремление поляков к переговорам, то говорят, что для переговоров отсутствуют благоприятные возможности, потому что Бек недостаточно любезен. – Л.П.). Поэтому в названных берлинских кругах, по словам Шелиа, не стесняясь говорят о том, что решение польско-германского спора возможно теперь лишь на основе возвращения Германии Данцига и коридора. Иногда из очень хорошо информированных источников можно услышать, что германские требования сейчас уже распространяются на Познань и Верхнюю Силезию.

Одним из важных факторов, безусловно тормозящим имеющиеся агрессивные устремления Германии в отношении Польши, является Советский Союз. Влиятельные берлинские круги полагают, что сейчас вопрос о позиции России вообще является самым важным вопросом. (Шелиа совершенно ясно давал понять, что Кремль может выдвигать Германии любые требования, и Германия, дабы СССР не вмешивался в ее конфликт с Польшей, эти требования, безусловно, удовлетворит. – Л.П.).

Касаясь других своих впечатлений, Шелиа сказал, что в министерстве авиации непоколебимо убеждены в том, что Германия вскоре будет воевать. В то же время, единого мнения о сроках и концепциях еще нет. Говорят о том, что Германия не хочет мировой войны, но фюрер уж сумеет найти подходящую конъюнктуру. Столь же воинственно настроены высшие офицеры в военном министерстве. Там уверены в том, что было бы лучше своевременно ликвидировать восточный фронт посредством превентивной войны против Польши. (Из высказывания Шелиа можно сделать вполне очевидный вывод: в мае 1939 года восточным фронтом для Германии была исключительно одна только Польша. В мае 1939 года у Германии не было никаких планов нападения на СССР. Это весьма хорошо согласуется с той информацией, которую настойчиво пытался донести до Кремля Чиано в мае, сразу после увольнения Литвинова. – Л.П.). При этом все ссылаются на высказывание Гитлера, который сейчас лично зол на Польшу. Раздуванию воинственного настроения в обоих министерствах способствовала недавняя речь, с которой Гитлер обратился к молодым офицерам вермахта: фюрер также исходил из неизбежности скорой войны и призвал офицеров уже сейчас быть готовыми отдать свои жизни в этой исторической акции.

Шелия, продолжая выбалтывать государственную тайну или передавать разведывательную информацию, говорил, что из всех восточных районов Германии производятся крупные переброски воинских частей на восточную границу. Эти переброски войск весьма беспокоят население в приграничных местностях. Уже сейчас имеются многочисленные случаи переселений во внутренние районы страны. В то же время в Берлине царят полностью фаталистические настроения. Люди больше думают не столько о грядущей войне, сколько о хлебе насущном. Лишь высшие чиновники и офицеры пока далеки от таких настроений.

В Польше уверены в том, что Риббентроп полностью виноват в ужесточении курса германской внешней политики. Однако внешняя политика Берлина, проводником которой Риббентроп является, определяется исключительно Гитлером. Риббентроп своим высокомерием, грубостью и недостаточной интуицией в беседах с иностранными дипломатами, способен делать еще более неудобоваримыми и без того трудно перевариваемые пожелания и требования Германии. Он это и делает фактически, как, например, в беседах с польским послом Липским или литовским министром Урбшисом в марте – апреле текущего года, а на основании этого формального впечатления многие в кругах иностранных дипломатов считают его инспиратором ожесточенной германской внешней политики430.

25 мая недавно назначенный в Варшаву, но еще не вручивший верительные грамоты полпред Николай Иванович Шаронов посетил Бека, который заявил, что Варшава твердо решила не следовать политике «мир любой ценой» и на уступки за определенную линию не пойдет. Польша не является агрессором, воевать не хотела бы, но потерять независимость она не хочет и может пойти только на почетное соглашение, ожидая, кроме всего, что она встретит сочувствие и поддержку других стран. Полпред ответил, что, чтобы помогать, надо быть готовым к помощи и если Польша сегодня скажет «помогите немедленно», то СССР, не имея заранее договоренности, может быть неготовыми помочь. Бек заявил, что он надеется, что Советское правительство после визита Потемкина полностью поняло политику Польши и что добрососедским отношениям сейчас ничто не мешает431.

25 мая в Лондоне был опубликован законопроект, предусматривающий

права и обязанности министерства военного снабжения. Этому министерству предоставлялось право, во-первых, требовать внеочередного выполнения правительственных заказов, во-вторых, реквизировать продукцию в тех случаях, когда не соблюдено правило очередности выполнения правительственного заказа, в-третьих, требовать передачи наличных запасов в распоряжение министерства и, в-четвертых, проверять договоры на поставку продукции и устанавливать пены в случае расхождения в вопросах цен между предпринимателями и правительственными учреждениями, дающими заказы432.

26 мая английская газета «Дейли экспресс» сообщила, что турецкое правительство решило не подписывать договора о предоставлении Германии концессии на постройку новой морской базы. По мнению газеты, в дальнейшем все подобные концессии будут предоставлены Англии433.

27 мая Сидс и Пайяр вручили Молотову проект новых англо-французских предложений по организации коллективного отпора агрессии, разработанного союзными правительствами. В документе были учтены все пожелания Кремля, сформулированные в памятной записке от 14 апреля. Сидс выразил надежду в том, что Советское правительство оценит значительный шаг, сделанный английским правительством навстречу его пожеланиям, и пойдет на скорейшее завершение переговоров, в которых Англия очень заинтересована. Пайяр сказал, что французский и английский проекты соглашения идентичны, и присоединился к оценке проекта, данной Сидсом, и, как и английский посол, высказал надежду на согласие Советского правительства с новыми англо-французскими предложениями и на скорое и благополучное окончание переговоров по этому вопросу.

Документ, переданный союзниками Молотову, был, по сути, проектом договора о взаимопомощи между Англией, Францией и СССР, гласил:

«Правительства Соединенного Королевства, Франции и Советского Союза, желая в качестве членов Лиги Наций придать эффективность принципу взаимопомощи против агрессии, содержащемуся в Уставе Лиги, достигли следующего соглашения:

I. Если Франция и Соединенное Королевство будут вовлечены в военные действия с европейской державой в результате либо

1) агрессии со стороны этой державы, направленной против другой европейской державы, в отношении которой, в соответствии с желанием этой державы, они обязались оказывать помощь против такой агрессии, либо

2) помощи, оказанной ими другой европейской державе, которая попросила о такой помощи, чтобы противодействовать нарушению ее нейтралитета, либо

3) агрессии со стороны европейской державы, направленной против Франции или Соединенного Королевства, –

Советский Союз,