Пакт Молотова–Риббентропа – детонатор мировой войны или шаг к Победе 1945 г.? - Александр Борисович Широкорад

к предполагаемому разделу Британской империи. «Он не видит, чтобы Финляндия могла причинить большое беспокойство Советскому Союзу. Что касается войск, то после того как они пройдут, их больше не будет в Финляндии. Он повторяет, что они сейчас говорят о теоретической проблеме, в то время как начинает разрушаться огромная империя в 40 млн квадратных километров. Когда она разрушится, то останется, как он выражается, “конкурсная масса”, и она сможет удовлетворить всех, кто имеет потребность в свободном выходе к океану. При этом дело обстоит так, что собственник этой “массы” будет разбит германским оружием.

Эта “масса” управляется маленькой группой людей 45 млн человек, и он, Гитлер, преисполнен решимости ликвидировать эту группу владельцев. США тоже сейчас не делают ничего другого, как попытки урвать отдельные куски от этой распадающейся “массы”. Он хочет сконцентрироваться на уничтожении сердца этой “массы”. Поэтому Германии несимпатична война в Греции, т. к. она отвлекает силы от центра. Уничтожение островов приведет к падению всей Британской империи. Мысль, что из Канады (к слову сказать, он ничего против Канады не имеет) можно будет продолжать войну, является утопией.

Все эти вопросы должны явиться предметом обсуждений в ближайшее время. Он думает, что все государства, которые могут быть заинтересованы в этом, должны отложить свои мелкие конфликты для того, чтобы решить этот гигантский вопрос. Этими государствами являются: Германия, Франция, Италия, Россия и Япония.

Молотов говорит, что СССР интересуют эти вопросы. В этом отношении он может сказать меньше, чем рейхсканцлер, т. к. естественно, что меньше был занят этими общими вопросами, чем Гитлер. Советский Союз может участвовать в широких акциях вместе с другими государствами: Германией, Италией и Японией, и Молотов готов приступить к обсуждению этих вопросов, однако то, что уже согласовано, решено и не требует разъяснений, должно проводиться…

Великое азиатское пространство нужно разделить на восточноазиатское и центрально-азиатское. Последнее распространяется на юг, обеспечивая выход в открытый океан, и рассматривается Германией как сфера интересов России…

Молотов говорит, что Гитлер коснулся больших вопросов, которые имеют не только европейское значение. Он хочет остановиться прежде на более близких к Европе делах. Речь идет о Турции. Отмечая, что СССР является черноморской державой, вернее сказать, главной черноморской державой, он считает, что Германское правительство поймет значение, которое имеет этот вопрос для Советского Союза. Попутно же он в этой связи должен коснуться еще одного спорного пункта. Речь идет о Румынии и связанных с этим вопросах. Что касается Румынии, то здесь Советское правительство выразило свое неудовольствие тем, что без консультации с ним Германия и Италия гарантировали неприкосновенность румынской территории. Он считает, что эти гарантии были направлены против интересов Советского Союза…

В связи с поставленным Молотовым вопросом Гитлер считает нужным отметить два момента:

1. Румыния сама обратилась с просьбой о гарантии, т. к. в противном случае она не могла уступить части своей территории без войны.

2. Италия и Германия дали гарантии, т. к. этого требовала необходимость обеспечения нефтяных источников и так как Румыния обратилась с просьбой об охране месторождений нефти. Для этого были необходимы воздушные силы и некоторые наземные войска, т. к. приходилось считаться с возможностью высадки английских войск. Однако, как только окончится война, германские войска покинут Румынию.

В отношении Болгарии Гитлер считает, что нужно узнать, желает ли Болгария иметь эти гарантии от Советского Союза и каково будет к этому отношение Италии, т. к. она наиболее заинтересована в этом вопросе. В отношении Проливов – Россия должна получить безопасность в Черном море. Он желал бы лично встретиться со Сталиным, т. к. это значительно облегчило бы ведение переговоров, он надеется, что Молотов все ему, Сталину, передаст.

Молотов с удовлетворением отмечает последнее и говорит, что с удовольствием передаст об этом Сталину. Мы хотим одного: гарантировать себя от нападения через Проливы. Этот вопрос СССР может решать с Турцией. Гарантии Болгарии помогли бы его надежнее решать. Он добавляет, что СССР считает необходимым позаботиться о том, чтобы в будущем на Советский Союз не могли напасть через Проливы, как это делала не раз Англия. Он думает, что этот вопрос можно будет решать путем договоренности с Турцией.

Гитлер заявляет, что это соответствовало бы тому, что ему высказал Риббентроп, – это абсолютное обеспечение Черного моря путем пересмотра конвенции в Монтрё, чтобы Проливы давали возможность торговым судам заходить в Проливы в мирное время, но чтобы русские военные суда имели всегда свободный выход и чтобы вход для военных судов нечерноморских держав был закрыт»[194].

Таким образом, Гитлер согласился на изменение соглашения о Черноморских проливах, а Сталин и Молотов желали иметь военные базы в Босфоре и Дарданеллах.

Итак, переговоры Молотова с германским руководством кончились ничем. Любопытно, что 14 ноября на стол Риббентропу положили сообщение германского агента в советском посольстве Петера: «По донесению агента, он [Молотов] был в блестящем настроении. На него большое впечатление произвела длительность бесед, которые он имел с фюрером и имперским министром иностранных дел. Затем он сказал, что у него прекрасное личное впечатление и все идет, как он себе представлял и как это было желательно»[195].

Замечу, что германским агентом «Петером» был латышский журналист Орест Брелингес. К этому времени он был завербован резидентом НКВД – НКГБ СССР в Берлине А. Кобуловым и получил на Лубянке псевдоним Лицеист.

Сам же Молотов в 1 ч. 20 мин. 14 ноября телеграфировал Сталину: «13 ноября, состоялась беседа с Гитлером три с половиной часа и после обеда, сверх программных бесед, трехчасовая беседа с Риббентропом… Обе беседы не дали желательных результатов…

Похвастаться нечем, но, по крайней мере, выявил теперешние настроения Гитлера, с которыми придется считаться»[196].

Вина за фактический провал переговоров целиком и полностью лежит на германской стороне. СССР имел достаточные основания опасаться присутствия германских войск в Финляндии. Контроль над Черноморскими проливами был уже два столетия органически необходим России для обеспечения безопасности своего южного «подбрюшья».

Советские базы в Босфоре и Дарданеллах, равно как советский контроль всех гирл Дуная и присутствие частей Красной армии в Болгарии не могли представлять какой-либо угрозы Германии и Италии. Планов оккупации Финляндии и Швеции в ноябре 1940 г. у Сталина не было.

Вообще говоря, планов всемирного господства никогда не было ни у российских и германских императоров, ни у Сталина и Гитлера. Так, максимальные претензии России не выходили за рамки надежных выдвинутых границ в Европе. А Германия и при кайзере, и при Гитлере желала доминировать в Западной и Центральной Европе, ну и обладать рядом территорий в Средиземноморье и в Африке.

Глобальные претензии на мировое господство были лишь у Англии и США. Ни