«Создать невыносимые условия для оккупантов»: движение сопротивления в Крыму в годы Великой Отечественной войны - Сергей Николаевич Ткаченко

в своей подпольной типографии с июля 1943 г. по 10 апреля 1944 г. молодые подпольщики напечатали 19 листовок «Вести с Родины», призывавшие население к сопротивлению оккупационным властям, общим тиражом 10 тыс. экземпляров (плюс еще три листовки, написанные от руки и расклеенные по городу до создания организации)[865]. Ведь еще в начале 1942 г. в Симферополе возникают несколько комсомольско – молодежных подпольных групп Василия Бабия, Бориса Хохлова, Лидии Трофименко, Анатолия Косухина, Сени Кусакина, Зои Жильцовой, Жени Семнякова, и других. Состав этих групп по возрасту был различен, в основном, это были молодые ребята и девчата в возрасте 16–18 лет, учащиеся 9-х и 10-х классов средних школ № 1 и № 14. Были и такие, как например, Володя Ланский, участвовавший в обороне Севастополя и 13-летний подросток, Боря Еригов, окончивший 6 классов. Но всех их объединяло одно: любовь к Родине, ненависть к врагу и желание мстить за злодеяния, которые он творил в городе. Например, по словам Зои Жильцовой, она «ненавидела врагов за смерть ее отца – комиссара гражданской войны, за то, что отняли у нее детство, искалечили юность, замучили в застенках ее друзей и товарищей, знакомых и близких, исковеркали всю жизнь ее родного города…»[866].

Противник. Проявление ненависти к оккупантам, всемерная поддержка партизан вызвали новую волну террора против населения Крыма. Жителей, особенно с Керченского полуострова и от Перекопа, угоняли в глубинные степные районы, а молодых вывозили из Крыма морем на принудительные работы. Вражеские войска систематически совершали прочесы, привлекая для этого иногда до двух дивизий с танками и артиллерией. Особенно ожесточенными были бои при прочесе 16.11.1943 г.[867]. 17 ноября 1943 г. П.Р. Ямпольский писал В.С. Булатову: «Бой 16 ноября нельзя рассматривать как эпизодическую карательную экспедицию. Это начало серьезной вооруженной борьбы с партизанами. Оказывается, противник оценивает нас выше и «уважает» больше, чем мы сами предполагали»[868].

В то время как большинство населения все решительнее становилось на путь борьбы против оккупантов, все жестче становился режим оккупации. Служба безопасности (СД) увеличила сеть своих агентов. Провокации стали излюбленным способом действий: печатались ложные листовки, газеты; передавались по радио сообщения от имени советских органов; создавались ложные подпольные группы. Многие патриоты, поддавшись на провокации, поплатились своими жизнями.

Следует отметить, что в 1943 году положение добровольцев из бывших граждан СССР было узаконено. Высшее германское командование и политическое руководство официально признало, что в вооружённых силах Третьего Рейха действительно существуют добровольцы национальностей, которые рядом документов и программ нацистов ранее лишались права на существование, и именовались не иначе как «недочеловеки». Но политического признания за этими военными реформами не последовало. За татарскими, кавказскими, русскими и другими добровольцами было оставлено право служить «пушечным мясом» без всякого намёка на будущее, после окончания войны.

Еще 11 ноября 1942 г. германское командование в Крыму объявило о возобновлении набора крымских татар в ряды германской армии и добровольцами «для использования в Крыму». Функции вербовочного бюро выполнял Мусульманский комитет в Симферополе (улица Пушкина 14).[869] И к концу года части (самооборона и полицейские батальоны), укомплектованные крымскими татарами, достигли 3000 человек[870]. После этого набор добровольцев практически не прекращался до весны 1944 г. Всего в полевые полицейские части и самооборону удалось до конца 1943 года набрать до 4500–5000 татар (учитывая полицейские батальоны) и 9255 бойцов в полевые части Вермахта в 1942 г., что безусловно усилило личным составом 11-ю полевую армию и тыл всей группы армий «А», во время наступления на Кавказ и боев второй половины 1943 г…

В течении 1943 года по проектам, разработанным в управлении Генерал-инспектора Восточных Войск, Генеральный штаб ОКХ провёл ряд реформ в отношении Восточных добровольцев. Главной из этих реформ можно считать изложенную в документе, известным под названием «Местные вспомогательные силы на Востоке – Добровольцы», изданного Генеральным штабом Сухопутных войск 29 мая 1943 г. за № 5000/43. В первую очередь все добровольцы согласно национальности, даже находящиеся на подсобных должностях в немецких дивизиях, как то шофёры, механики, повара, подносчики снарядов – были признаны солдатами Русской, Украинской или Кавказской Освободительных армий[871] т. е Главное командование Восточных добровольцев, официально заменило термин «Hiwi» на «Freiwilligen», т. е. «Доброволец». Представителей тюркских народов (в том числе и крымских татар), и казаков было категорически запрещено использовать на вспомогательных должностях в дивизиях, а исключительно в составе отдельных «национальных» частей. Решение о приёме в часть добровольцев должен был принимать командир полка. Это лишь юридически утвердило существующий порядок. Была утверждена присяга, текст которой мы приведём целиком, т. к. он показателен в смысле безграмотности составителей и непонимании психологии русских, украинских и других добровольцев. «Я верный сын своей Родины, добровольно вступаю в ряды Русской (Украинской или Кавказской) Освободительной армии и торжественно клянусь, что буду бороться против большевизма за благосостояние своего народа. В этой борьбе, которая ведётся на стороне немцев и союзных армий против всеобщего врага, я торжественно обещаю Адольфу Гитлеру – вождю и главнокомандующему освободительных армий – быть верным и абсолютно покорным. Я готов за эту присягу в любое время пожертвовать своей жизнью»[872].

А с 2 октября 1943 года Генеральный штаб Вермахта директивой № 3197/43 официально узаконил положение «добровольных помощников» в составе полевых дивизий Вермахта, согласно которой в каждой пехотной дивизии Вермахта должно было состоять 10708 строевых чинов и 2005 «добровольцев вспомогательной службы»[873]. Одновременно для добровольцев вспомогательной службы были введены специальные знаки различия. Они должны были носить на униформе зелёные петлицы с белой вертикальной полосой и тёмно-зелёные погоны с белым кантом. На головном уборе носилась кокарда в зависимости от национальности. Но в 17‑й армии Вермахта использовалась бело-сине-красная кокарда вне зависимости от национальности[874].

Авиация – партизанам. В этот период партизанской войной в Крыму и ее обеспечением постоянно интересуется командование разного уровня – планировалось освобождение полуострова. 11 октября 1943 г. заместителю начальника ЦШПД генерал‑майору госбезопасности С.С. Бельченко было представлено донесение о работе авиации в интересах крымских партизан[875]. Всего согласно его тексту, за период с 07.04.1942 г. по 01.10.1943 г. самолётами различных частей и подразделений совершено 507 самолётовылетов, из них Ли-2 и ТБ-3 – 274, типа У-2 и ПР-5 – 233. Всего доставлено партизанам Крыма 270724 кг грузов (в т. ч. 252 225 кг продовольствия, 600 комплектов обмундирования, 120 автоматов, 5 противотанковых ружей, 4 ручных пулемета, 1980 гранат, 885 разных мин, 3487 кг тола, 95 563 шт. патронов, 54 комплекта батарей радиопитания, 2 комплекта оборудования типографий). Было вывезено 776 человек, из которых больных и раненых – 747 человек, отозванных – 7, и 22 ребенка. Снова в партизанский