«Создать невыносимые условия для оккупантов»: движение сопротивления в Крыму в годы Великой Отечественной войны - Сергей Николаевич Ткаченко

Во второй половине осени – начале зимы 1943 г. вылетов на снабжение стало больше и при этом подавляющее большинство грузовых парашютов и мешков было найдено и собрано партизанами[876].

Эскадрильи и группы из нескольких авиаполков выполняли задания КШПД, доставляли крымским партизанам боеприпасы, вооружение, горючее, продовольствие, вещевое имущество, иные грузы, периодическую печать и пропагандистские материалы. Вместе с тем, доля продовольствия в снабжении неуклонно уменьшалась, крымские партизаны с начала осени 1943 г. уже могли обеспечить себя продуктами хоть и минимально, но стабильно. Так, в радиограмме начальнику ЦОГ П.Р.Ямпольскому от ВС СКФ за 16.11.1943 г. говорится: «Высылаем вам основу – оружие. Пошлём и ещё, самолётов сейчас достаточно. Войска прочно закрепились на керченском берегу и сейчас успешно ведут боевые действия…»[877]. Доставлялось даже тяжелое вооружение: в ноябре 1943 г. были доставлены партизанам минометы, упомянутые выше реактивные установки М-8 и три горных 76‑мм артиллерийских орудия в разобранном виде[878]. В период с 01.06.1943 по 06.04.1944 гг. всеми группами и частями ГВФ было совершено 359 полётов по боевым заданиям в тыл противника в район Крыма[879]. Из них – выявлено 291 вылет самолётами типа Ли-2 (С-47), 49 вылетов самолётами типа У-2 и С-2, 19 вылетов самолётами ПР-5.

Самолёты указанных типов летали на партизанские посадочные площадки и возвращались назад преимущественно с двух аэродромов – «Сочи» (или географически правильнее, Адлер) и «Агой», находящихся на Кавказском побережье. С первого летали в основном самолёты группы 8‑го авиаполка ГВФ, а впоследствии – и из других частей. В единичных случаях, некоторые рейсы происходили с аэродромов возле станицы Крымской и города Краснодара, что отслеживается по архивным документам[880].

Обстановка в конце осени 1943 г. В ноябре 1943 г. советские войска захватили плацдарм на Керченском полуострове и на южном берегу Сиваша. Создалось впечатление, что скоро Крым будет очищен от оккупантов и их пособников. Не оценив полностью создавшуюся обстановку, областной подпольный партийный центр (ОППЦ), находившийся в Зуйских лесах, после приказа оккупационной администрации от 29 октября 1943 г. о «добровольной» эвакуации населения из Крыма принял недостаточно обоснованное решение (не задумываясь серьезно об его последствиях) разослать своих представителей в села Симферопольского, Зуйского, Карасубазарского, Старокрымского, Алуштинского и Бахчисарайского районов c «задачей поднять народ на уход в лес к партизанам». К этому же призывало и обращение «К населению Крыма» (письмо жителей, ушедших в лес), выпущенное в виде листовки 3 ноября 1943 г.

В результате под защиту партизан ушло в общей сложности не менее 10000 человек: женщин, стариков и детей с домашним скарбом, скотом и запасами продовольствия. Так, только из 13 населенных пунктов, расположенных вокруг Крымского заповедника, под защиту отрядов 4‑й партизанской бригады к середине декабря ушли 2701 человек, в том числе из деревень Саблы (ныне Партизанское) – 437, Бодрак (ныне Трудолюбовка) – 529, Мангуш (ныне Прохладное) – 278, Бия-Сала (ныне Верхоречье) – 359 человек[881]. Точных данных о гражданском населении Карасубазарского и Зуйского районов, ушедших в леса, не найдено – общие оценки указывают на 3–3,5 тысячи человек. В частности, А.В. Басов пишет о 3000 гражданских лиц под защитой партизан в Зуйских лесах, в заповеднике – 4735, в старокрымских лесах – 2000 человек[882]. Присутствие населения, расположившегося в так называемых гражданских лагерях, лишило партизан их основного боевого качества – маневренности и вынудило вести несвойственные партизанам позиционные оборонительные бои, чего, собственно, и добивалось немецкое командование, так как в период затяжных боев коммуникации 17‑й армии оказывались без воздействия партизан.

В самом конце ноября 1943 г. немецкое командование объявило приказ «о добровольной эвакуации населения из прилесной зоны», а в декабре приступило к принудительной «эвакуации». Она началась 13 декабря и закончилась в середине 20-х чисел декабря.[883] В соответствии с её замыслом партизанский лес должна была окружать своего рода «мёртвая зона», которая препятствовала бы получению партизанами продовольствия, информации и подкрепления. Еще одна цель уже выкристаллизовалась в течении самой операции – сковывание партизан работой с пришедшим в лес местным населением, их обустройством в «гражданские лагеря» и – главное – необходимостью их защиты при последующих антипартизанских акциях. Таким образом, достигалось важное оперативное преимущество – партизаны были вынуждены защищать гражданское население в лесу и оттянуть свои силы и приложение средств от коммуникаций противника, роль которых в окруженном советскими войсками Крыму существенно возросла. Акция зачастую представляется сплошным уничтожением населённых пунктов и тотальным угоном из них населения, преимущественно крымскотатарского. При ближайшем рассмотрении ситуация выглядит не так однозначно. Немцы действительно вывезли население (или спровоцировали его уход к партизанам) целого ряда населённых пунктов прилесной зоны, однако в основном это касалось небольших деревень, находившихся в непосредственной близости к лесу, где нецелесообразно было располагать более или менее значительные гарнизоны. Командование 17‑й армии и органы полиции порядка не тронули южнобережные деревни и крупные села на северных склонах гор, которые продолжали оставаться важными опорными пунктами в борьбе с партизанами (Албат, Кок-Коз, Фоти-Сала, Гавро и другие).

При этом часть населенных пунктов подверглась разгрому и уничтожению. Несмотря на противоречия, указанные автором в более ранних работах[884], можно вполне определенно говорить об минимум 84 населенных пунктах в горнолесной части Крымского полуострова и вблизи нее, уничтоженных или разграбленных полностью, или частично немецко-румынскими оккупантами и их пособниками в 1942–1944 гг. Это составляет 48,55 % от 173 населенных пунктов, находившихся непосредственно в лесной части и на ее окраине. Подавляющее большинство таких селений были сожжены в ходе операции «Feuer und Schwert» в декабре 1943 г., два – в 1942 г. Эта операция имела несколько взаимосвязанных целей и последствий, основными из которых стало применение новой тактики борьбы с крымскими партизанами, о которой пойдет речь ниже.

Организационные моменты. С конца ноября 1943 г. КШПД оперативно был подчинен ОПА. Приморская армия второго формирования создана 20 ноября 1943 г. на основании директивы Ставки ВГК от 15 ноября 1943 г. на базе полевого управления Северо-Кавказского фронта и войск 56‑й армии. Армия подчинялась непосредственно Ставке ВГК и именовалась Отдельной Приморской армией, имея права фронта. Вся система снабжения партизан была замкнута на указанное объединение. Планирование потребных самолетовылетов во конце 1943 г. – начале 1944 г. целиком лежало на КШПД во взаимодействии с разведорганами ОПА. Естественно, имея в своем распоряжении самолеты как средства доставки разведчики и партизанское руководство были в состоянии организовать снабжение партизан. В целом эта задача решалась успешно, хотя и здесь не обошлось без