Воины-интернационалисты из Беларуси в гражданской войне в Анголе 1975-1992 - Александра Владимировна Кузнецова-Тимонова

без переводчика, и что там делать? Надоело, что старший с утра взял переводчика и умотал к командиру бригады, а вы тут как хотите, так и крутитесь. Да и самому было интересно что-то новое изучить – язык, например.

Вообще говоря, все, что касается работы военных переводчиков, хорошо показано в сериале по сценарию Э. Володарского «Русский перевод», в котором, конечно же, имеется определенный художественный вымысел, но суть схвачена очень верно.

Вот в таком более или менее сносном состоянии мы просуществовали в Менонге с августа 1986-го до марта 1987 года. В марте 1987 года, согласно планам военного руководства, нашу группу и 24-ю бригаду FAPA/DAA перебросили еще на 200 км южнее Менонге, ближе к границам с Намибией: в Куито-Куанавале, провинции Квандо-Кубанго. Здесь и развернулись основные боевые действия того периода, начиная с июня 1987 года и заканчивая августом 1988-го.

Дело в том, что на июль 1987 года планировалась войсковая операция (начало боевых действий) по окончательному уничтожению противоборствующих правительству Анголы контрреволюционных группировок УНИТА, которых поддерживали регулярные войска ЮАР. В задачи нашей бригады ПВО входило обеспечение противовоздушной обороны группировки войск, участвующих в операции, и прикрытие самого пункта Куито-Куанавале, вернее, его аэродрома, через который осуществлялась доставка грузов воздушным путем для обеспечения войсковой операции.

И опять на новом месте в очередной раз пришлось обустраивать свой быт, в еще более спартанских условиях. Нам выделили домик. Возможно, когда-то при португальцах это был гостевой домик, но годы войны и разрухи взяли свое. На момент нашего вселения в этот дом там были только двери и окна со стеклами. Короче, водопровода нет, электричества нет. Все это пришлось обустраивать в дальнейшем самим. Для электропитания достали переносной генератор, а для емкости с водой использовали пустой дополнительный бак для топлива от истребителя МиГ-21. Все «удобства» на улице. Опять же, самим пришлось рыть себе укрытие от обстрелов. Кстати, в дефиците были гвозди и доски, чтобы сколотить тот же стол для обеда, поэтому особой популярностью пользовались пустые ящики от различного рода боеприпасов.

Еда, как и раньше, особыми изысками не отличалась. Все готовилось на основе консервированных продуктов (тушенка, какие-то консервированные овощи, рис, фасоль, хлеб опять же выпекали сами). Надо отдать должное, что при всей этой необустроенности баня в советской миссии Куито-Куанавале была превосходной, с небольшим бассейном и вениками из эвкалипта.

Боевые действия со стороны правительственных войн Анголы на начальном этапе ознаменовались определенными успехами. Войска начали продвижение на юг. Но в августе 1987 года для поддержки группировок УНИТА со стороны Намибии выдвинулись регулярные войска ЮАР, в составе которых, кстати, были наемники из печально известного 32-го батальона «Буффало». В результате боевых действий, к началу ноября 1987 года, войска ЮАР продвинулись к Куито-Куанавале, но к 16 ноября были остановлены на подступах к этому населенному пункту. С этого момента началась фактическая осада городка.

Наше положение усугубилось еще и тем, что начались регулярные обстрелы дальнобойной артиллерии (155-миллиметровые гаубицы G-5, G-6). Взлетная полоса аэродрома была повреждена, поэтому воздушное сообщение транспортными самолетами было прекращено (изредка прилетали кубинские вертолеты Ми-8). Вся доставка материальных средств осуществлялась грузовыми колонами со стороны Менонге где-то раз в две недели.

24 ноября в результате очередного обстрела наш домик был поврежден, да и в самом городке находиться было опасно. Где-то в конце ноября в результате очередного обстрела погиб советник 6-го ВО полковник Горб А. И. (по этому поводу была еще заметка в «Красной Звезде»). Еще раньше в начале боевых действий погиб молодой переводчик в одной из пехотных ангольских бригад[235].

Каждая ночь проходила в нервном ожидании очередного наступления (штурма Куито). В голове постоянно были одни и те же мысли: «Что делать?», «Куда в случае чего отступать?'», и вообще, как жить дальше. К декабрю 1987 года наша группа, да и другие советники и специалисты 6 ВО, ушли из Куито и перебрались в земляные укрытия (землянки), вырытые в саванне на месте расположения какой-то из ангольских бригад. Таким образом, нам в очередной раз пришлось налаживать свой быт – на этот раз в самых что ни на есть экстремальных условиях.

Пришлось менять и позиции дивизионов 24-й бригады, которые также подвергались регулярным обстрелам. И выезжать туда приходилось, рискуя каждый раз попасть под артналет, что и довелось мне пару раз самому испытать. Наверное, хорошо работала войсковая разведка ЮАР, которая отслеживала передвижение советников и специалистов. Так что, в очередной раз приезжая на дивизион и только начиная какие-то регламентные работы, мы попадали под артиллерийский обстрел.

Новый 1988 год мы встречали не в самом лучшем настроении, с тяжкими думами о том, что с нами будет дальше, и с тоской по Союзу. Новый Год встречали при свечах и два раза – сначала по московскому, а потом по местному времени.

В такой нервной и опасной обстановке мы просуществовали до марта 1988 года включительно. К этому моменту к боевым действиям на стороне правительственных войск Анголы подключился кубинский контингент. К Куито-Куанавале выдвинулись кубинские войска. Я помню, с каким облегчением мы встречали первую кубинскую бригаду, которая пришла к нам на помощь. Мы чувствовали, что обстановка вокруг Куито-Куанавале меняется в лучшую сторону. Потихоньку начала налаживаться связь с «Большой Землей»; правда, транспортные самолеты пока не летали, в основном, работали вертолеты.

В конце марта 1988 года к нам пришла радостная весть, если можно так назвать. Указом Фиделя Кастро была учреждена медаль за оборону Куито-Куанавале «Героическим защитникам Куито-Куанавале». Все советники и специалисты (порядка сорока человек), которые принимали участие в боях, были награждены этой медалью. В том числе и наша группа. Как положено, медаль была «обмыта» – в кубинском роме, что более или менее подняло наш моральный и боевой дух.

К апрелю я уже знал, что убываю в Союз в 20-х числах июня, и последние месяцы нахождения в Куито-Куанавале был занят только мыслями о скорейшем возвращении домой. На душе было пусто, ничего не интересовало, работа больше не отвлекала, с нетерпением ждал прибытия замены, которая все не ехала. Наверное, сказались напряжение и стресс последних пяти месяцев. Тем не менее мой «дембель» был неизбежен, как говорится, как мировая революция. В середине июня кубинскими вертолетами меня перебросили в Менонге, а через пару дней я уже был в Луанде.

Помню забавный случай. Уезжали из Анголы в июне 1988 года, и тогда шел чемпионат мира по футболу в Италии. У нас оставались последние дни в Луанде. Собралась компания, переводчиков двое-трое, специалисты. Делать особо нечего. А ходить по Луанде было запрещено – в одиночку, пешком, а тем