Макароны по-флотски - Виктор Евгеньевич Рябинин

автономный поход для связиста Тимофеева, и если к штормам, качке, несению ходовой вахты четыре через восемь вкупе с монотонностью и гиподинамией он давно привык, то определенный бытовой дискомфорт его сильно раздражал. Особенно периодическая стирка рубашек, тропической формы и нательного белья.

Однажды Тимофеев увидел, как самые находчивые матросы втихаря стирают свои робы. Когда корабль на ходу, они просто привязывали рабочее платье к длинному шкерту и выбрасывали за борт. Часа через полтора – два даже без мыла все промывалось соленой океанской водой и становилось чистым. Конечно же, при обнаружении старпом за такой метод с матросов беспощадно «снимал голову», но они все равно при каждом удобном случае старались стирать именно так.

Тимофеев решил усовершенствовать данный метод. Он раздобыл старую авоську, сложил в нее требующую стирки личную одежду. Всю эту конструкцию требовалось прикрепить к длинному шкерту, который в свою очередь был привязан к кормовым леерам. Оставалось лишь незаметно бросить ценную авоську за корму в пенящийся кильватерный след. Таким образом, минимум один раз в неделю сам Атлантический океан стирал рубашки капитан-лейтенанту Тимофееву.

В очередную субботу ничто не предвещало неприятностей. Корабль, на борту которого белели буквы «ССВ» и трехзначный номер, шел на запад в кубинский порт Сьенфуэгос. Двое суток до этого на левом траверзе были видны девять островов Азорского архипелага. Значит, прикинул Тимофеев, корабль находится примерно в самом центре Атлантического океана. После ужина, выбрав подходящий момент, Тимофеев забросил с юта в свою океанскую стиральную машину очередную партию белья.

Поначалу все шло своим чередом, но минут через сорок корабль по какой-то причине застопорил ход и лег в дрейф. Тимофеев смекнул, что постирушка может быть эффективной лишь во время движения корабля, и пошел на ют доставать свою авоську. Он перевесился через леера, отвязал авоську и принялся тянуть разбухший груз к себе. В это время корабль снова дал ход. Заработали главные машины, и корпус ССВ встряхнуло. Тимофеев, потеряв равновесие и не успев даже вскрикнуть, кубарем полетел в воду.

Он вынырнул на поверхность, принялся кричать, звать на помощь, стараясь привлечь к себе внимание. Но на юте, как назло, никого не было, а с каждой секундой родной корабль все удалялся, пока не превратился в трудно различимую точку. Тимофеев сначала отчаянно плыл вслед за кораблем, отказываясь верить в то, что произошло. Он даже ущипнул себя за руку и, почувствовав боль, убедился, что это не страшный сон, а чудовищная смертельная реальность. Тем временем стемнело, в южных широтах это происходит очень быстро. Выбившись из сил, офицер лег на спину и, раскачиваясь на длинной океанской волне, принялся размышлять, стараясь припомнить все, что касалось кораблевождения и мореходной астрономии.

– Обидно. Из-за какой-то рубашки потерять жизнь… Плыть за кораблем – бесполезно. Из Горячих Ручьев до Сьенфуэгоса ходом 18 узлов идти 17 суток. Если я сейчас в середине Атлантики, до Кубы вплавь не добраться. Второй вариант – плыть назад, на северо-восток, к Азорским островам, – размышлял Тимофеев. – Возле них корабль проходил позавчера. Если скорость была 18 узлов, это примерно 864 мили, или более 1600 километров. Такое расстояние человеку не проплыть…

***

На корабле офицера хватились в 20.00. Сработала система проверки личного состава. Каждые четыре часа людей проверяли по сигналу «Большой сбор», после чего командиры боевых частей и начальники служб докладывали о проверке на ГКП. Принялись искать Тимофеева, но его нигде не было. Тогда старший в походе, капитан 2-го ранга Юрий Тихов, принялся выяснять, кто и когда последним общался со связистом. Оказалось, что его видели в районе 19 часов на левом шкафуте, Тимофеев направлялся на ют. Затем кто-то из матросов доложил, что примерно в это же время ему показалось, что кто-то несколько раз крикнул со стороны кормы. Тихов, не колеблясь, приказал развернуть корабль и идти в точку океана, где ССВ находился в 19.00. Позволю себе по данному поводу небольшую ремарку. Моряки, владеющие штурманскими навыками, хорошо понимают: искать человека в океане ничуть не легче, а многократно труднее, чем иголку в стогу сена. Чтобы определить место возможного нахождения выпавшего за борт человека, необходимо учесть дрейф и течение, а они в каждой точке Мирового океана различны. К тому же неизвестно, что стало с бедолагой, выпавшим за борт: от внезапного удара о воду он мог потерять сознание и утонуть, или, напротив, изо всех сил плыть за кораблем. Наконец, главное: увидеть среди волн человека непросто и в светлое время суток, а над океаном сумерки быстро сменялись сплошной темнотой, а на небе появились первые звезды. Одним словом, все складывалось самым негативным образом, но моряки в беде своих не бросают, и потому корабль повернул на обратный курс. Одновременно утроили сигнальную вахту, выставили на баке двух впередсмотрящих и включили два мощных прожектора.

***

Капитан-лейтенант Сергей Тимофеев уже более пяти часов, словно живой поплавок, раскачивался на океанской волне. От отчаяния его стали посещать шальные мысли:

– А может, не мучиться? Спасать меня некому, никто не видел, как я выпал с корабля. Тонуть просто. Достаточно выдохнуть воздух из легких, а затем нырнуть. Через минуту все будет кончено. Глубина в этом районе океана примерно пять с половиной километров. Бездыханное тело станет медленно погружаться в океанскую пучину и достигнет дна, когда уже не будет ничего чувствовать…

Ему стало жалко, но не себя, а жену и маленькую дочь, оставшихся в Североморске. Им позже сообщат, что он пропал без вести. Так всегда бывает, когда факт гибели человека невозможно ни опровергнуть, ни подтвердить. А это значит, что жена и дочь не будут получать за него пенсию. Вот такие у нас законы… Нет, сдаваться нельзя, он не трус! Он будет бороться до последнего, пока хватит сил. Правда, их осталось уже немного…

При свете луны Тимофеев увидел промелькнувшие над водой силуэты. Это летающие рыбы, у них необычно большие грудные плавники, что позволяет этим созданиям выпрыгивать из воды и осуществлять непродолжительный планирующий полет. Одна из стаек таких рыб, пролетев метров десять, плюхнулась в воду недалеко от Тимофеева. Они пролежали на воде недолго. Через пару секунд несколько огромных голодных ртов откуда-то из пучины схватили бедных рыбешек и, громко причмокнув, жадно проглотили.

– Блин! Пищевая цепочка в действии! Возможно, следующим, буду я, – немного напрягся и с мрачной иронией подумал Тимофеев, машинально приготовившись ударить кулаком любую тварь, кто пожелает схватить его под водой за ногу.

Но кусать или глотать его пока никто не собирался, лишь по спине моряка кто-то холодный и быстрый дважды провел не